Читать книгу - "Обжигающий лед - Джуд Деверо"

Май 1892 года

Хьюстон Чандлер прошла почти полтора квартала, стараясь выглядеть как можно более спокойной, и остановилась перед трехэтажным домом в викторианском стиле, который в городе называли Особняком Чандлеров. Приведя себя в порядок и поправив прическу, она поднялась по ступеням.

Она оставила свой зонтик в маленькой прихожей и, направляясь в комнату, услышала, как отчим закричал на ее сестру:

— У себя дома я не потерплю таких выражений! Ты называешь себя врачом и думаешь, что это дает тебе право вести себя неприлично, — но не в моем доме! — кричал Дункан Гейтс.

Блейр Чандлер, похожая как две капли воды на свою сестру-близняшку, смотрела на мужчину, который был на несколько дюймов ниже ее, но был крепок как камень.

— С каких это пор это ваш дом? Отец мой… Хьюстон вошла в гостиную и встала между сестрой и отчимом.

— Не пора ли обедать? Думаю, нам надо идти. Повернувшись спиной к отчиму, она умоляюще взглянула на сестру.

Блейр отвернулась от них, явно раздраженная. Дункан взял Хьюстон под руку и провел ее по лестнице в столовую.

— У меня есть по крайней мере одна порядочная дочь.

Хьюстон поморщилась, услышав это часто повторяемую фразу. Она не любила, когда ее сравнивали с Блейр, но еще меньше она любила, когда сравнение было в ее пользу.

Они сели за большой обеденный стол красного дерева, уставленный хрусталем, фарфором и серебряными приборами. Дункан сидел во главе. Опал Гейтс в конце, а сестры напротив друг друга по сторонам стола. Мистер Гейтс тут же принялся за свое.

— Тебе необходимо подумать, как бы порадовать свою мать, — сказал Дункан, пристально глядя на Блейр, в то время как перед ним ставили одиннадцатифунтовый кусок жареного мяса. Он взял нож и вилку. — Неужели ты такая эгоистка, что больше ни о ком не заботишься? Значит ли для тебя что-нибудь мать?

Крепко сжав губы, Блейр посмотрела на мать. Опал была лишь бледной копией своих прекрасных дочери. Было ясно, что если у нее и был когда-то дух, то он либо весь вышел, либо был глубоко похоронен.

— Мама, — сказала Блейр, — ты хочешь, чтобы я вернулась в Чандлер, вышла замуж за какого-нибудь толстого банкира, родила дюжину детей и бросила медицину?

Опал нежно улыбнулась дочери и взяла порцию баклажанов с блюда, которое держала перед ней служанка.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая, и я считаю, что твое желание спасать жизни людей очень благородно.

Блейр с торжеством перевела взгляд на отчима.

— Хьюстон махнула рукой на свою жизнь, только чтобы угодить вам. Этого вам недостаточно? Вы и меня хотите сломать?

— Хьюстон! — взорвался Дункан, сжимая большой столовый нож, так что суставы его пальцев побелели. — И ты позволяешь своей сестре говорить такие вещи?

Хьюстон посмотрела сначала на сестру, а потом на отчима. Ни при каких обстоятельствах не собиралась она становиться на чью-либо сторону. После свадьбы Блейр вернется обратно в Пенсильванию, а Хьюстон останется здесь со своим отчимом. К счастью, она услышала, как внизу служанка объявила о прибытии доктора Лиандера Вестфилда.

Хьюстон поспешила встать.

— Сьюзен, — сказала она прислуживающей девушке, — поставь еще один прибор.

Лиандер вошел в комнату большими, уверенными шагами. Он был высок, строен, смугл и необычайно красив — с зелеными глазами, «за которые стоит умереть», как выразилась однажды одна из подруг Хьюстон, и имел столь самоуверенный вид, что женщины на улице останавливались и смотрели ему вслед Он поздоровался с мистером и миссис Гейтс.

Потом Лиандер наклонился через стол и поцеловал Хьюстон в щеку. Публично поцеловать женщину, пусть даже свою жену, и уж, конечно, свою невесту, считалось возмутительным, но Лиандер распространял вокруг себя некую атмосферу, которая позволяла ему безнаказанно делать вещи, непозволительные для других мужчин.

— Ты пообедаешь с нами? — вежливо спросила Хьюстон, указывая на место около себя.

— Я уже ел, но, пожалуй, я выпил бы с вами чашечку кофе. Здравствуй, Блейр, — сказал он, садясь напротив.

Вместо ответа Блейр только взглянула на него, продолжая ковырять вилкой в тарелке.

— Блейр, ты будешь разговаривать с Лиандером как положено! — приказал Дункан.

— Все в порядке, мистер Гейтс, — ответил Лиандер любезно, но глядя на Блейр в замешательстве. Он улыбнулся Хьюстон. — Ты сегодня красивая, как невеста.

— Как невеста! — выдохнула Блейр и чуть не опрокинула стул, выбегая из комнаты.

— Что это еще за… — начал Дункан, кладя вилку и пытаясь встать.

Но Хьюстон остановила его.

— Пожалуйста, не надо. Что-то ее сильно беспокоит. Может быть, она скучает по своим друзьям в Пенсильвании. Лиандер, кажется, ты хотел поговорить со мной по поводу свадьбы? Не могли бы мы пойти сейчас?

— Конечно.

Лиандер в молчании проводил ее до ожидавшей его коляски, взял вожжи, и они поехали вверх по крутому подъему Второй улицы, пока не остановились в одном из многочисленных тупичков Чандлера. Уже темнело, и горный воздух становился все прохладнее. Хьюстон отодвинулась в угол экипажа.

— А теперь скажи мне, что происходит, — сказал он, привязывая вожжи. Он поставил коляску на тормоз и повернулся к девушке. — Мне кажется, что ты расстроена не меньше Блейр.

У Хьюстон навернулись слезы, и она заморгала. Было так хорошо наедине с Ли. Он был таким родным и надежным. Он был оазисом здравомыслия в ее жизни.

— Это все мистер Гейтс. Он постоянно цепляется к Блейр, говорит, что она никуда не годится и даже еще ребенком не подавала никаких надежд. И он постоянно настаивает на том, чтобы она бросила медицину и осталась в Чандлере. И вот еще. Ли, он все время повторяет Блейр, насколько я совершенна.