Читать книгу - "Мой милый звездочет - Барбара Картленд"

— О, простите меня! Как это грубо с моей стороны — говорить такие вещи!

— Что ж, по крайней мере, честно и откровенно, — сказал герцог, пытаясь отвлечься от своих невеселых мыслей.

— Я стараюсь всегда быть честной и откровенной, — горячо сказала Вэла. — Но вы были так добры ко мне, и поэтому я не хочу, чтобы вы подумали, будто я не могу оценить вас по достоинству как мужчину.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился герцог.

Вэла немного склонила голову и внимательно, оценивающе посмотрела на него.

— Вы очень красивы, — сказала она. — Впрочем, это, я уверена, вы знаете и без меня. Вы очень сильный и наверняка умеете быстро принимать решения и так же быстро действовать в критической ситуации.

— Готов согласиться со всеми вашими суждениями, — улыбнулся герцог.

— И еще я думаю, что глубоко внутри вас есть что-то, что вам бы хотелось забыть или попытаться сделать вид, что этого нет.

— Что вы имеете в виду? — удивился он, чувствуя себя все более неуютно под ее проницательным взглядом.

— Ну, это трудно выразить словами, — отвечала она. — Я просто чувствую, что вы словно скользите по поверхности жизни, в то время как внутри у вас скрыты огромные возможности, которые являются важной частью вашего «я», а вы хотите убедить себя, что там ничего нет.

Герцог помолчал некоторое время, затем сказал задумчиво:

— И все же я не совсем понимаю, что вы хотите сказать.

Вэла вздохнула.

— Мне хочется думать, что я достаточно хорошо разбираюсь в людях. Но вы очень сложный человек. И сейчас, как мне кажется, я пытаюсь сказать, что когда-то у вас были вера, стремления, амбиции, возможно, даже идеалы, но с годами вы отбросили их, забыли или просто загнали глубоко внутрь и делаете вид для самого себя, что их никогда не было.

Герцог в полном изумлении смотрел на девушку. Он прекрасно понял, что именно хотела сказать Вэла, хотя и не желал в этом сознаться даже самому себе.

Когда он учился в Итоне и позже, во время войны, и он, и его близкие друзья, особенно Фредди, были полны идеями и амбициозными стремлениями переделать мир или хотя бы сделать его немного лучше, справедливее.

Они думали, что эта война, закончившись, унесет с собой предрассудки и несправедливость, которой было слишком много в мире, где они жили, и которая болью отзывалась в сердцах тех, кто верил в свободу.

Именно за эти идеалы воевали он и его друзья против Франции. Они убеждали себя, что вместе с миром в Англии наступит новая эра процветания и благоденствия для всех людей, а не только для представителей высших сословий.

И сейчас Брокенхерст понимал, что после того, как он оставил армию, он не сделал ничего, кроме разве нескольких пламенных речей в палате лордов, чтобы воплотить в жизнь свои идеи. Сам того не замечая, он был затянут водоворотом развлечений, балов и приемов. Легкий флирт заменил искренние чувства, а самым сильным переживанием стал азарт на скачках или за карточным столом.

И оттого, что он был смущен и встревожен не только ее словами, но в большей степени своими собственными чувствами, герцог резко встал, с шумом отодвинув стул.

— Я уверен, что без труда смог бы найти множество аргументов, чтобы доказать несостоятельность вашего исследования моего внутреннего мира, но давайте все-таки отложим это до завтра. Так как нам предстоит уехать на рассвете, чем раньше мы ляжем спать, тем будет лучше.

Почувствовав, что она расстроила своего собеседника, Вэла смутилась и поспешно поднялась.

— Вы правы, — сказала она тихо. — И позвольте поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали и делаете. Я просто не знаю… как теперь обязана вам…

— Давайте отложим этот разговор до того времени, когда благополучно доберемся до Йорка, — предложил он, улыбаясь.

И тут же герцог увидел, как в ответ на его улыбку исчезла тревога в ее глазах. Вэла тоже улыбнулась, и ему вновь представилась возможность полюбоваться на ее прелестные ямочки, что так его пленили в прошлый раз.

— Спокойной ночи, мистер Стэндон, — сказала она. — Я буду молиться за вас этой ночью.

— Я очень тронут. Но только позвольте вам заметить, что вы могли бы при этом обращаться ко мне по имени, данном мне при рождении, ведь вы все-таки моя невеста.

Герцог произнес это совсем тихо, и Вэла, испугавшись, что их могли подслушивать, oглянулась на дверь и едва слышно произнесла:

— Простите, впредь я постараюсь быть более осторожной.

Девушка присела перед ним в реверансе, быстро выбежала из комнаты, и герцог услышал стук ее каблучков по лестнице.

Он дошел до конюшни, чтобы проведать Самсона и Меркурия, посмотреть, все ли у них в порядке. Никогда прежде герцог этого не делал, так как его лошади всегда были на попечении грумов, и хороший уход за ними всегда был обеспечен высокой оплатой.

Теперь же он обнаружил, что Самсон копытом опрокинул ведро с водой, и так как в конюшне никого не было, то герцогу пришлось самому напоить коня. В качестве корма лошадям дали сено, но герцог решил, что завтра надо будет купить им овса. Им предстоял долгий, изнуряющий путь, на котором их могли подстерегать любые неожиданности, и лошадей следовало хорошо кормить, так как от них в решающий момент могла зависеть жизнь всадников.

Невольно мысли герцога переключились на Вэлу. Возвращаясь назад в гостиницу, он думал о том, как мужественно она вела себя все это время, ни разу не пожаловалась на то, что она устала и как тяжело ей пришлось, проведя весь день в седле. А то, что ей пришлось нелегко, герцог ничуть не сомневался.

Чего он никак не мог понять, так это то, как при ее хрупкости и изяществе Вэле в то же время удавалось держаться словно какой-нибудь выносливый амазонке.

«Если она нашла, что меня трудно понять, — думал он, медленно поднимаясь по лестнице, — то что же говорить о ней! Уж ее-то понять вообще едва ли возможно».

Герцог разделся и лег. Перины были достаточно мягкими, но все же ему пришлось признаться, что хотя на войне он спал в гораздо худших условиях, однако, как правильно заметил Фредди, это было десять лет назад! С тех пор он стал старше и, увы, более привередлив.

Уже засыпая, он стал размышлять о том, как доставить Вэлу в Йорк в целости и сохранности, и ему вновь пришлось признаться, что он вовсе не уверен в успехе этого предприятия. Воистину путешествие таило в себе множество неприятных открытий и было призвано заставить его взглянуть на себя совсем с другой стороны. И, честно сказать, ему не нравилось то, что он при этом увидел.

Герцог решил позволить Вэле и себе проспать лишний час. Было уже около пяти, когда он заставил себя проснуться. За окном закричал петух, где-то вдали ему ответил другой, затем третий.

И снова герцог с некоторым колебанием нарушил правила приличия, постучав в дверь девушки.