Читать книгу - "Вихрь - Оливия Уэдсли"

— О, Людвиг будет в восторге! — шептала она.

Ни одна из них не проронила ни слова, пока не кончилась музыка. Раздался голос Скарлоссу:

— Возьмем теперь что-нибудь совсем легкое и простое.

Он наблюдал за взмахами смычка Жана, в то время как тот играл.

— Так! Так! — вскричал он, затем, указывая пальцем, сказал: — Возьмите это «Ungeduld», там, под вашей рукой. Сыграем это!

Жан, закрыв глаза, играл, как он выражался, «по наитию». Скарлоссу, сидя за роялем, один или два раза с жаром кивнул головой. Когда исполнение «Ungeduld» было окончено, он сказал:

— Теперь «Апассионату».

Жан нашел ноты, положил их на пюпитр и начал играть. Внезапно Скарлоссу оборвал игру, встал и бросился к нему, схватив его за руки. Его голубые глаза сверкали. Его лицо изменилось.

— Изумительно! — сказал он. — Чудесно! Милая, поди сюда!

Вошла госпожа Скарлоссу.

— Довольна? — спросил он ее, улыбаясь одновременно ей и Жану.

Затем повернулся лицом к Жану.

— Из вас будет толк, будет толк! Молодец! Поразительно! Вас ждет успех, и какой еще!

Из дверей, ведущих в залу, раздался смех. Дверь отворилась, и вошел белокурый, неряшливо одетый человек со светло-голубыми глазами.

— Господин Эбенштейн, — представил Скарлоссу, — антрепренер. Мсье Виктуар.

Эбенштейн стал весело объяснять Жану, что, опоздав, он сидел в зале рядом, так как не хотел его смутить.

Жан засмеялся и сказал:

— Да, да, но я никогда не нервничаю.

Он положил в сторону свою скрипку и оперся о рояль, засунув руки в карман. Вся его поза выражала вопрос. Казалось, даже его глаза ожидали ответа на невысказанный вопрос: «Когда? Где? Откройте это мне! Какова будет моя судьба?»

Эбенштейн погладил свой подбородок в раздумье, затем раза два взглянул на Жана и сказал:

— Вы хотите дать концерт?

Жан кивнул головой.

— Конечно! Как я могу показать себя иначе?

— Концерт стоит много денег, — сказал Эбенштейн, сжимая губы, — много денег. Вас не знают. Вас надо рекламировать. Масса расходов… Вы…

— После того как вы соберете входную плату, — запальчиво вскричал Жан, — вы покроете все расходы. Я буду иметь успех! Я вам говорю!

В этот момент в комнату вошел лакей и широко распахнул двери, приглашая пройти в соседнюю комнату.

Там были приготовлены вино и печенье.

— Ага, — сказал Эбенштейн, — шампанское!

Скарлоссу наполнил бокалы, роздал их присутствующим, затем высоко поднял свой бокал.

— За ваш успех, мсье Виктуар!

Жан сразу осушил свой бокал. Затем повернулся, чтобы посмотреть, пьет ли мадам де Кланс за его будущую славу. Она даже не смотрела на него, а разговаривала через портьеру с кем-то в другой комнате. Затем она откинула портьеру, и в комнату вошла высокая дама в сопровождении белокурого господина.

Жан сжал руку Скарлоссу, впившись своими пальцами в мягкую бархатную ткань рукава.

— Что такое? — воскликнул Скарлоссу с неудовольствием. — Что с вами?

— Кто эта дама? — взволнованно спросил Жан. — Та, что сейчас вошла?

Скарлоссу освободил свою руку, прошел через комнату и низко поклонился вновь пришедшим.

— Кто это? — повторил Жан. Эбенштейн посмотрел на него.

— Эта дама? Это графиня фон Клеве, вдова. Год назад ее муж умер. Говорят, она сказочно богата. Она подруга, чуть ли не кузина мадам де Кланс.

— А что за человек был ее муж? — спросил Жан. Эбенштейн сделал гримасу.

— О, отвратительный тип, притом старик, годившийся ей в деды. С ее богатством она, наверное, скоро опять выйдет замуж.

Жан промолчал. Он не в силах был отвести глаз от Ирэн, черты которой были ему знакомы по медальону Тео. У него слегка кружилась голова.

Ирэн повернулась и посмотрела на стоявших в комнате. Ее глаза остановились на Жане. Она посмотрела на него приветливо и почти застенчиво, затем нерешительно шагнула в сторону разговаривающих.

Мадам де Кланс подошла и сказала:

— Разрешите представить вас моей кузине, графине фон Клеве.

Ганс Бекман, вставив в глаз монокль, отвел Ванду в сторону.

— Это и есть протеже Тео? Почему он не острижет себе волосы?

Ванда засмеялась.

— Мой дорогой Ганс, он музыкант, а для них волосы — нечто вроде эмблемы. Но он, в самом деле, милый юноша, и как он играет! Не говорите, пока его не услышите. Скарлоссу прямо пришел в восторг, а он не принадлежит к числу энтузиастов, не правда ли? Этот юноша прямо гениален. Тео хочет вывести его в люди и берет на себя все издержки. Ганс, будьте милым и помогите мне в этом деле, пока наш скрипач не попал еще совсем в лапы Эбенштейна. Вы ведь знаете, каков он? Ганс самодовольно улыбнулся.

— Хорошо. Я пригрею сиротку. Он, кажется, уже подружился с Ирэн?

Ванда обернулась. Жан и Ирэн отошли к окну, и, хотя нельзя было расслышать их разговора, все же можно было заметить очаровательную улыбку Ирэн и оживленную жестикуляцию Жана.

— Он чудаковат, наш гений, — сказала она Гансу. — Когда он играл, он мне казался совсем другим существом. Весь — вдохновение, пламя.

— Еще бы, с такими волосами! — сострил Ганс.

— Я очень огорчена, что не слышала вашей игры, — говорила Ирэн Жану. — Моя кузина неверно мне назвала время, и вот я приехала слишком поздно.

— Я сыграю для вас одной, — быстро заявил Жан, — если вы меня к себе пригласите. Мне это будет очень приятно.

Ирэн почувствовала легкое замешательство.

— Это очень мило с вашей стороны, — сказала она нерешительно. — Я буду иметь это в виду.

Она хотела подчеркнуть неопределенность проекта, но Жан не привык к обинякам и проволочкам.

— Когда же мне к вам прийти? — спросил он с сияющими глазами. — Я всегда свободен днем.

Ирэн посмотрела на него с капризным видом.

— Я не помню сейчас, как у меня распределены ближайшие дни. Я напишу вам…

— Вы просто не хотите, — запальчиво сказал Жан. — Вы думаете: «Кто он такой? Я его не знаю. Подождем еще». Пусть будет так.

Он пожал плечами. Вся радость исчезла с его лица. У Ирэн явилось чувство, как будто она обидела ребенка.

— Что вы? — сказала она, стараясь сделать самое любезное лицо. — Мне нужно только минутку, чтобы сообразить. Постойте… Хотите прийти ко мне завтракать… скажем, в понедельник или во вторник?

— В любой из этих дней!

— Мсье Виктуар, на минутку! — позвал его Эбенштейн.