Читать книгу - "Принцесса морей - Валерия Вербинина"

– А я понятия не имел, что он тот самый Блэйк, с которым я дрался в свое время на дуэли, – ответил Сент-Илер. – По правде говоря, когда я уложил его в то утро на Лестер-сквер, я вообще не имел чести знать его имени. Третий сын графа какого-то – вот и все, что мне было о нем известно.

– Расскажите нам о дуэли, – попросила Луиза. Она обожала истории о сражениях и всяких кровавых зрелищах.

В большинстве своем люди так устроены, что не могут не похвастаться лишний раз своей удачей, однако Габриэль де Сент-Илер, похоже, принадлежал к исключениям. Во всяком случае, он очень скромно ответил:

– Да ничего особенного там не было, уверяю вас. Обыкновенная дуэль. Трое против троих.

– И вы один убили всех противников, – уточнил Джек, не отводя пристального взгляда от маленького француза.

– Так уж вышло, – просто ответил тот. – Они ранили Бопре, второго секретаря посольства, и месье де Лакло. Потом я убил только двоих, третий, на мою беду, остался жив.

– Да вы опасный человек, шевалье! – беспечно заметила Луиза. – Честно говоря, не позавидую я тому, кто будет вашим врагом.

– Ну, умные люди не дают своим врагам заживаться на этом свете, – перебил ее Джек, поднимаясь с места. – Надеюсь, ваша рана скоро затянется, шевалье. А я пока буду командовать кораблем. Недели через две, если не случится бури, мы будем уже на Тортуге.

Сент-Илер только улыбнулся и наклонил голову. Лицо у зеленоглазого француза было бледное и измученное. Видно было, что, несмотря на изысканные манеры и непринужденность поведения, он находится на пределе сил.

– А вы пока отдыхайте и поправляйтесь, – закончил Джек.

Габриэль ничего не ответил и прикрыл глаза веками. Джек несколько мгновений смотрел на него, потом кивнул самому себе и направился к выходу. Следом за ним двинулась и Луиза, но на прощание она еще успела сделать статному слуге глазки, пользуясь тем, что Джек в то мгновение ее не видел.

* * *

Вечером того же дня Габриэль де Сент-Илер сидел в каюте, листал судовой журнал капитана Блэйка и мелкими глоточками потягивал французское вино, которое для него отыскал капитан Джек. На щеках француза расцвел хоть и слабый, но румянец, да и раненая рука куда меньше давала знать о себе. Изредка Габриэль глядел в окно на звезды и размышлял, отчего кажется, будто в здешних широтах их куда больше, чем в его родном Париже. У Сент-Илера – а вернее будет сказать: у человека, называвшего себя этим именем, – душа была поэтическая, и все прекрасное оставляло в ней неизгладимый след. В детстве он любил смотреть на облака, а когда подрос, стал ценить красоту поэзии ничуть не меньше, чем изящество удара, парирующего смертоносный, казалось бы, прием. Из животных Габриэлю больше всего нравились лошади и птицы, а собак он недолюбливал, потому что собака – это волк, сделавшийся ручным за миску костей; Габриэлю же по душе были звери – и люди, – которых нелегко было приручить. Ему пришлось прервать свои размышления, потому что на палубе послышались торопливые шаги, и в каюту, запыхавшись, вошел Анри. Он захлопнул дверь и привалился к ней плечом, тяжело дыша.

– В чем дело, Анри? – спросил Сент-Илер, нахмурившись.

– Эта… капитанская девица… – возмущенно заговорил Анри, – потеряла всякий стыд!

– Неужели? – промолвил зеленоглазый таким тоном, словно сообщение слуги было для него невесть какой новостью.

– Она мне проходу не дает! – горько пожаловался Анри. – Честное слово!

– Ну и на что вы жалуетесь? – саркастически осведомился Сент-Илер. – Честное слово, было бы куда хуже, если бы она не давала проходу мне.

– Что за мысли у вас в голове! – вскинулся Анри.

– Сядьте, Анри, – примирительно сказал его господин. – Хотите вина? Оно восхитительно, можете мне поверить.

Джек, прильнувший ухом к переборке с другой стороны, утвердительно кивнул головой. Канарейка, сидевшая на ручке кресла, недовольно пискнула, но Джек обернулся к ней и прижал палец к губам. Птица тотчас умолкла.

Из-за переборки донеслось бульканье и вслед за тем – одобрительное причмокивание.

– Помнится, – со вздохом промолвил слуга, – такое же вино мы пили на дне рождения принца де Кюланжа, да упокоит господь его душу. Он погиб во Фландрии, сражаясь с чертовыми англичанами…

Джек навострил уши.

– Так что там с Луизой Мэнсфилд, Анри? – перебил высокий голос Габриэля.

– Ничего особенного, – со вздохом ответил слуга. – Только, если она будет все время осаждать меня так, как сегодня, я не выдержу.

– Зачем терпеть долгую осаду, когда можно сдаться сразу? – довольно двусмысленным тоном заметил его собеседник.

– Должен вам сказать, – сердито отозвался слуга, – что я терпеть не могу женщин, которые пытаются вести себя как мужчины.

– Выпейте еще, – мягко заметил Сент-Илер.

– Спасибо. И потом, Луиза Мэнсфилд мне совершенно не нравится. Она не в моем вкусе, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Главное, что она во вкусе капитана Джека, – сказал Сент-Илер. – И я бы не советовал вам забывать об этом, Анри.

– Капитан Джек тут ни при чем, – обиделся слуга. – Если бы она мне приглянулась, меня бы и сто Джеков не остановили. Да!

– Но поскольку она не в вашем вкусе, ситуация упрощается, – отозвался Габриэль равнодушно. – Будьте с ней вежливы и держите ее на расстоянии.

– Держать ее на расстоянии? Легко сказать! – фыркнул слуга. – Да она меня чуть не изнасиловала сегодня между двумя бочками солонины! Слава богу, ее зачем-то позвал священник, который оказался поблизости, и я смог благополучно удрать.

– Анри, иногда я не узнаю вас, – промолвил Сент-Илер. – Вы выражаетесь, как возчик. Сделайте одолжение, не забывайте о вежливости. А если мадемуазель Луиза станет чересчур уж назойлива, намекните ей, что у вас на теле какая-то странная сыпь и нос вроде как проваливается. Уверяю вас, после этого она сразу же забудет о своей любви к вам.

Судя по всему, упоминание симптомов сифилиса (который в ту эпоху не поддавался излечению и зачастую приводил к мучительной смерти) пришлось Анри настолько не по душе, что даже прекрасное вино стало ему поперек горла. Некоторое время до Джека не доносилось ничего, кроме звуков кашля.

– Или можете ей сказать, что получили серьезное ранение, когда ваш жестокосердный хозяин испытывал на вас новый фехтовальный прием, – сжалился над слугой Сент-Илер. – В общем, придумайте какую угодно причину, чтобы мадемуазель оставила вас в покое, потому что ее домогательства могут сильно осложнить нам жизнь на корабле.

Анри подумал минуту.

– Вот что, – промолвил он торжественно, – я скажу ей, что поклялся не иметь дела с женщинами до женитьбы. Тогда она точно от меня отвяжется.

Тут уже поперхнулся Сент-Илер.

– Если вы скажете ей так, – сказал он, откашлявшись, – то можете быть уверены, она сделает все, чтобы заставить вас нарушить клятву.