Читать книгу - "Угадай, кто?.. - Коллин Коллинз"

Пекарь спокойно, словно нехотя, перехватил его кисть, в то же время, свободной рукой зажав голову парня, как будто хотел выдавить из нее сок, словно из сочного апельсина.

Вернувшись к своей машине, Лео прислонился к ней и наблюдал за ними, качая головой.

– Напрасная трата энергии, Тони, – пробормотал он. Зубочистка во рту Лео сломалась надвое. Он выплюнул ее.

Дальше все завертелось, как карусель – раздался звук удара, дверь дома распахнулась, на крыльцо, что-то крича, выбежала Сэнди. В ту же секунду раздался вой полицейской сирены. Вспышки красно-синего света ослепили Лео – его коллеги появились вовремя. Отрывистые команды, звук защелкивающихся на запястьях Тони наручников – громилу-соседа полицейские не тронули. Один из офицеров что-то царапал в своем блокноте, записывая показания Сэнди.

Если кто-то из полицейских и заметил Лео, то промолчал. Все здесь знали – он работает над важным делом.

И оно приобрело особую важность, когда Лео увидел, в каком виде Сэнди вышла на улицу. Длинная розовая рубашка плюс поварешка в руке. Выглядит вполне невинно, по-домашнему. Снова две женщины в одной: одна – олицетворение сексуальности, другая – домашнего уюта.

Десять минут спустя Сэнди уже стояла на пороге в полном одиночестве, наблюдая за удалявшейся полицейской машиной. Вот она подняла голову и посмотрела на звезды. Ее глаза сверкали в свете фонаря. Она была такой беззащитной… Или казалась таковой.

– Лицо ангела, тело дьявола, – прошептал Лео, повторяя слова какой-то старой песенки.

Он, не отрываясь, смотрел на нее. Неожиданно его охватил гнев. Да кто она такая? Угонщица! Развратница!

Просторная рубашка не могла скрыть ее стройных ножек, пусть и прикрывала бедра. Там, на ринге, оца была окружена охраной. Тут, дома, ее может защитить лишь громила Повар, который в данный момент отправился в отделение давать показания.

Итак, сейчас она одна, без охраны. И чем она занимается? Полуобнаженная считает звезды. Сама невинность.

А поклонников у нее – половина Вегаса.

Лео оттолкнулся от машины и решительно направился к Сэнди, твердя себе, что он здесь исключительно по делу.

Если она сейчас же не уберется в дом, я помогу ей сделать это.

Она сразу узнала его.

– Опять вы!

– И что ты тут делаешь? Одна на улице, почти без одежды? Тебя только что не убили! – зарычал он в приступе ярости. – Иди в дом.

– Не приказывай мне.

Сексуальная, уютная и упрямая.

– Пожалуйста, – прохрипел он сквозь зубы.

Кажется, на мгновение ее взгляд смягчился. Но в следующую же минуту она закричала:

– А ты сам-то, что здесь делаешь? Ты дважды врывался в мою раздевалку. А вот теперь ты тут!

Она подняла руку, чтобы поправить растрепавшиеся волосы, рубашка задралась, оголив ее бедро. Девушка поспешно опустила руку. Горячая волна стыда и возбуждения затопила ее.

Лео казалось, она читает его мысли. Она же отлично видела, как он потерял над собой контроль там, в раздевалке. Но она ответила ему, она была не против… Только это успокаивало Лео. И все равно, он дал себе слово больше никогда…

– Это я вызвал копов, – попытался он оправдаться.

– Так ты знал, что сюда идет Тони? – удивилась девушка. Ее тонкие брови тревожно сошлись на переносице.

– Да, – солгал он, чтобы скрыть свои истинные мотивы.

– Ты хотел мне помочь?

Лео не думал, что она может задать такой вопрос. Она смотрела на него с надеждой, ей очень хотелось ему верить. И он дал ей такую возможность:

– Да, – еще одна ложь. Ложь во спасение.

Боже, боже. Он же всегда видел лишь черное и белое – никаких полутонов, никаких компромиссов. И вот он оказался в ситуации, где надо было поступиться своими принципами. Выходит, иногда черное может стать белым? И наоборот?..

– Спасибо, что вызвал копов, – девушка нервно облизнула губы. – Я не знала, как поступить… – Она судорожно вздохнула, словно бы умолчав о чем-то, что вертелось у нее на языке.

– Хочешь поговорить? – Совесть Лео была нечиста: он собирался воспользоваться ситуацией себе во благо. Но такой возможности может больше не представиться. И потом, как еще он разгадает историю угона «студебеккера» и «феррари»?

– Проходи, – девушка прошла в дом и жестом пригласила Лео следовать за ней.

Мужчина все еще колебался. Правильно ли он поступает? Наверняка она будет задавать ненужные вопросы, а у него как раз нет на них готовых ответов. В его душе роились многочисленные сомнения, но ожидание и нетерпение оказались сильнее.

Коринн услышала, как за Лео захлопнулась дверь, и вздрогнула. Она ужасно перепугалась, увидев Тони в клубе. А потом он оказался на пороге ее дома. Это уже слишком. Почему он так поступил? Зачем надо было долбить в дверь? Почему он просто не позвонил и не попросил ее отдать машину? Так было бы проще. Неужели Тони до сих пор считает себя ее женихом и ему нужна не машина, а она, Коринн?..

Обернувшись, девушка посмотрела на своего нежданного спасителя. Он выглядел таким внушительным, таким мужественным, таким… зловещим.

– Может, хочешь чего-нибудь? – спросила она неловко. – Чай, содовую?

Он отрицательно покачал головой.

– Итак, в каких же ты отношениях с Тони?

Коринн вздрогнула и напряглась. Он застал ее врасплох. Эти последние дни она была слишком занята, примеряя на себя жизнь сестры.

Итак, какие отношения могут связывать Тони и Сэнди?..

Коринн неопределенно махнула рукой.

– Я бы не назвала это отношениями…

Она даже не солгала.

– Почему он назвал тебя Коринн?

Откуда он…

Девушка пристально взглянула в глаза своего ночного гостя. Нет, он точно незнаком с Тони. Потому что если бы он его знал, то знал бы и кто такая Коринн.

– Ты задаешь слишком много вопросов, – пробормотала она, отчаянно мечтая о передышке. Возможно, он вел какую-то свою игру, но ее силы были уже на исходе. События прошедшей недели истощили запас ее энергии. С ней столько всего случилось! С Серой Мышкой Коринн такого не случалось годами!

– Сэнди, – хрипло проговорил Лео. – Если тебе нужен друг…

– Нужен, – вырвалось у нее, и она прикрыла рот ладонью. Что такое она говорит?

Впрочем, она лишь сказала правду. Ей не с кем было обсудить положение дел. Раньше она могла поговорить с Кайлом. Ее всегда могла выслушать Сэнди. Но теперь… она должна была хранить тайну. Она оказалась совершенно одна, и некому было пожаловаться, никто не мог ей посочувствовать.