Читать книгу - "Я выбираю тебя - Рона Шерон"

— Нет. Я хотела просто поговорить. — Изабель нервно улыбнулась.

— Просто поговорить? — с недоверием переспросил граф. — И вы ничего не заготовили для меня? Никаких документов, чтобы я прочел? Ни единой загубленной души, нуждающейся в моей помощи?

— Ничего, — честно ответила Изабель.

— Прекрасно. Я присмотрю за Даниэлли. Можете отослать свою няню.

Изабель наблюдала за тем, как он подошел к ее племяннице и сел рядом с ней на траву. Даниэлли мгновенно забралась к нему на руки. Гектор скакал вокруг, и Эшби познакомил его с девочкой. Они становились одной большой счастливой семьей. Прекрасно. То, что Эшби предпочел остаться с ней наедине, значительно упростит задачу Изабель. Она подошла к Люси. Служанка делала вид, что вообще не замечает хозяина дома. Глуха, слепа и нема — из нее получился бы превосходный дворецкий.

— А теперь можешь идти, в дом, Люси. Сегодня очень жгучее солнце, и у тебя вновь разболится голова. Я присмотрю за Даниэлли.

Люси озадаченно посмотрела на хозяйку — они сидели в расцвеченной солнечными пятнами тени раскидистого вяза, — но все же подчинилась.

Эшби сбросил с плеч сюртук и расстелил его на траве для Изабель.

— Благодарю.

Она опустилась на сюртук и, расправив юбки, прикрыла лодыжки. Гектор обнюхивал Даниэлли, которая, казалось, была очарована и в то же время напугана появлением этого черного великана.

Изабель инстинктивно подалась вперед, не зная, можно ли доверять псу в том, что касалось малышки, но Эшби остановил ее взмахом руки.

— Она в безопасности. Гектор не причинит ей вреда.

Даниэлли потянула Гектора за ухо. Сердце у Изабель оборвалось, но пес плюхнулся к ногам малышки и позволил себя терзать не моргнув глазом. Изабель испустила вздох облегчения.

— Не обижай собачку, дорогая.

— Разве вы мне не доверяете?

Скрытое маской лицо Эшби находилось всего в дюйме от нее. На правой щеке из-под черной ткани выглядывал краешек шрама, и Изабель пришлось сжать пальцы в кулаки, чтобы не провести по нему рукой.

— Я вам доверяю, но я не ее мать и поэтому должна быть в три раза бдительнее.

— Потому что вы несете за нее ответственность…

— Верно.

— …как и за бесприютных, потерявших кров горожан. — Это было утверждение, а не вопрос.

— Вы смеетесь надо мной.

— Вовсе нет. — Протянув руку, он подцепил пальцем шелковистый локон Изабель, покачивающийся на ветру. — Но мне не нравится думать о том, что вы путешествуете по Спитлфилдзу с его многочисленными притонами, — еле слышно произнес Эшби. — В следующий раз придите сначала ко мне. Я дам вам сопровождающего.

— А почему бы вам самому не поехать со мной? Путешествие покажется вам приятным, уверяю вас.

— Думаете, я видел недостаточно страданий на своем веку? Я уже сказал вам, что с меня хватит.

Кого он обманывал? Изабель внимательно посмотрела в выразительные глаза графа.

— Ваши соседи устраивают сегодня вечером бал, — как бы невзначай заметила она.

— Знаю, — сухо ответил он, — Хотите верьте, хотите нет, но я до сих пор получаю немало приглашений.

— Вы герой войны, Эшби. Каждому хочется пожать вам руку. Вам стоит принять приглашение. Ваше появление произведет фурор, а леди Баррингтон будет польщена.

— Я не Веллингтон, — проворчал граф. — Я не расхаживаю в окружении свиты по балам и званым вечерам в ожидании бурных оваций. И мне вовсе не хочется обмениваться рукопожатиями с теми, кто так и не смог расстаться со своими клубами ради того, чтобы хоть как-то изменить положение дел на этой проклятой войне. Я предпочитаю одиночество, хотя в моем отшельничестве много отрицательных сторон.

— О какой вы говорите на этот раз? — спросила Изабель, ощутив, как недовольство собой заглушает возникшее было чувство разочарования.

— О невозможности танцевать с вами.

Вихрь эмоций породил сумятицу в душе Изабель. Она готова была запеть в качестве аккомпанемента, если бы Эшби вздумалось пригласить ее на танец.

— Какое имя вам дали при рождении?

Эшби откинулся назад.

— Оно давно кануло в Лету.

— Кануло в Лету? — Изабель увидела, как Эшби поднял с земли прутик и сломал его.

— Никто не называет меня этим именем более тридцати лет. Так что оно действительно кануло в Лету.

— Тридцать лет?! Но как такое возможно?

— Тридцать один год, если быть точным. — Эшби безразлично пожал плечами. — Когда мне исполнилось четыре года, я стал «милордом», или «лордом Эшби», а когда поступил в Итон, превратился в Эшби. Французы тоже придумали для меня не слишком лестные прозвища. — Граф мрачно усмехнулся. — Так что в какой-то момент имя, данное мне при рождении, утратило свое прежнее значение. Теперь мое имя можно воспринимать разве что с иронией.

Его созданные для поцелуев губы изогнулись в сардонической усмешке.

Чтобы оторвать взгляд от манящих к себе губ Эшби и прогнать прочь греховные мысли, она посадила Даниэлли на колени и дала ей еще одно печенье.

— Может быть, — Изабель улыбнулась, — мне стоит догадаться, что это за имя?

— Я же только что объяснил… — Голос Эшби сорвался.

— Питер? Пол? Персиваль? — Изабель вопросительно взглянула на графа. — Пирс? Перегрин?

Эшби криво усмехнулся:

— Кто сказал вам, что мое имя начинается с буквы «П», дерзкое вы создание?

— Вы сами. Под вашей карточкой стояла подпись «П.Н.Л.». Ваша фамилия Ланкастер, разве нет?

— Хм… А почему ваш брат и его жена решили назвать дочь Даниэлли?

Изабель погладила белокурые волосики девочки.

— Ее полное имя Вильгельмина Даниэлла Обри. Но мы также зовем ее Сладкая, Куколка, Золотко…

Эшби не обратил внимания на плохо скрытый намек.

— Уильям Дэниел Обри. Вы назвали ее в честь Уилла. — Эшби начал шутливо отбирать у Даниэлли печенье, и над лужайкой поплыл ее живой звенящий смех.

Сердце Изабель запело при виде того, как этот большой распутный волк заигрывает с малышкой. Как бы ей хотелось оказаться на ее месте!

— Полковник Эшби, ну не будьте же таким обидчивым, — сладко проворковала Изабель, отчаянно кокетничая и хлопая длинными загнутыми ресницами. — Откройте мне свое имя.

— Я обидчивый? — С улыбкой, от которой у Изабель перехватило дыхание, он метнулся к ней. Рассмеявшись, Изабель вытянула руку, чтобы остановить его. Грудь графа, обтянутая тончайшей тканью сорочки, казалась отлитой из стали. — Возьмете свои слова обратно?

— Ни за что. Почему вы не хотите сказать? Это что, военная тайна?