Читать книгу - "Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова"

словно пьяная. Шагаю в сторону, дрожащими руками поправляю волосы. Боюсь смотреть в его сторону! Боюсь! Потому что вдруг он провоцировал? Вдруг это сейчас было такое изощренное издевательство? Типа, так и знал, что ты до сих пор без ума от меня, дурочка-Дани!

Обнимаю себя за плечи. Падаю в кресло - ноги ватные... Не держат совсем.

Но когда он поворачивается полубоком, открывая взятую со столика бутылку, глаза жадно приклеиваются к его лицу!

Он такой... Словно оглушенный - как будто, как я и мечтала недавно, его все-таки кто-то, и пусть не я, хорошенько треснул за эти проделки! Но при этом... Очень темные, почти черные волосы ярко контрастируют с белоснежным воротничком рубашки. Плечи обтянуты тонкой тканью. Острые скулы... Черные, сведенные к переносице брови. Словно недоволен. Собой? Или мною?

Красивый. Другого такого нет... И как же жаль, что нет!

Как вести себя теперь? Возмутиться? Сделать вид, что ничего не произошло? Потребовать отвезти домой? Мы же здесь вдвоем!

Ловлю свое отражение в стеклянной дверце комода с посудой, стоящего у стены напротив моего кресла, - на лице дурацкая улыбка! Это в ответ на последнюю мысль о том, что в доме никого нет. Ага, не страшно тебе, Дани! Совсем не страшно понимать это! А должно быть страшно!

- У тебя красивый дом, - зачем-то светским тоном бормочу я.

- Спасибо. Этот дом мог быть и твоим тоже. И домом нашего сына.

И эти несколько слов звучат так надрывно, так искренне, что я ответить не могу - в горле ком, а дыхание спазмом перехватывает! Да! Мог бы! Если бы мы с Эми были тебе нужны! Если бы ты любил...

Подаёт мне бокал вина.

Пораженно смотрю на его руку.

Ты ж знаешь, Трофимов, что мне пить совсем нельзя! Ты ж помнишь последствия, да?

-Да, блин! Ну, подержи просто! Я выпью.

Сует мне бокал в руку. Берёт себе другой - пузатый маленький и с коньяком.

Стоп! А меня домой отвезти... А-а-а! Поздно...

23 глава. Страшный зверь

-Ну, а теперь можно и поговорить, - выдыхаю с облегчением. Я даже вкуса спиртного не почувствовал - проглотил одним большим глотком. Обжигая пищевод, жидкость рухнула в желудок. Но она же принесла и ощущение нереальности всего окружающего, благодаря которому происходящее стало восприниматься немного иначе, проще, легче...

Что ты творишь, Трофимов? Неадекватный - она права.

Смотрю на неё. Ну, зачем ты такая? Растерянная. Волосы эти - кудрявая каштановая грива. Растрепанная. На скулах румянец.

В глаза мне взглянуть не может - отводит свои карие омуты, стоит мне только попробовать поймать взгляд.

Ты в шоке, да? Я сам в шоке от своих поступков!

Но ведь отвечала! Отвечала же! Обнимала, целовала, дрожала в моих руках... Меня от понимания этого обжигает сильнее, чем от спиртного!

-Гордей... зачем ты так... со мной?

А вот теперь вдруг смотрит - обиженно, зло. Губки, припухшие, только что меня целовавшие, дрожат. Меня от её вида так кроет эмоциями, что я не понимаю даже, какая из них основная - мне и кричать, и успокаивать, и целовать-целовать-целовать хочется!

Зачем я так... Что? Поцеловал? Сюда привёз? Угрожал? Отпустил? Разлюбил? Если бы разлюбил, разве всё остальное было бы?

Ты-то зачем так... сейчас? Или вообще?

-Я ТАК с тобой затем, что, - я уже говорю, а чем закончу фразу, не знаю! И речевой аппарат, как у пьяного, хоть я и совершенно трезвый ещё, вдруг выдаёт что-то странное, унизительное для меня самого даже. - Затем, что ты - моя!

Что я несу? Я ничего не знаю о её решении! Я не в курсе, почему она ушла! Я ничего не спросил ещё, ничего не узнал, а уже что-то там решил за нас двоих.

Усмехается грустно и недоверчиво.

-Самоуверенный. Наглый. Жестокий. Гордый, жизнь тебя не меняет!

-А тебя?

-А меня изменила. Научила не доверять мужчинам.

-Я так понимаю, ты намекаешь, что главным твоим учителем был я?

-Именно.

-Я любил тебя.

-Что в твоём понимании "любовь"? С кайфом потрахаться? Вот так зажать у стены, - нервно дёргает рукой с бокалом в сторону того места, где мы только что с ней целовались.

-И это тоже, - честно отвечаю, жадно следя за каждым её жестом, за каждым движением, за каждым взмахом ресниц...

-Как оказалось, этого мало для совместной жизни!

Права. Не поспоришь.

Вздыхаю. Наливаю себе ещё. Выпиваю. Сажусь в кресло рядом с ней.

-Ты можешь чётко и ясно ответить мне на вопрос?

-Могу. Спрашивай.

-Почему ты ушла от меня?

-Потому что ты мне изменял... Это чётко и ясно?

В виски стреляет болью. Ну, что за бред!

-Я. Никогда. Тебе. Не изменял.

-Вооот! Я так и знала. Если бы я решила поговорить тогда, то ты бы начал врать и изворачиваться. Я была в таком состоянии, что обязательно поверила бы. Простила. И жила с тобой дальше... дура-дурой!

-Я не вру!

Она насмешливо поднимает бровь.

-Давай, расскажи мне сказку про хорошего верного мальчика, который три года жил праведником, тоскуя по своей единственной возлюбленной!

-Эй! Постой! Это - другое!

И, наверное, лучше бы я, действительно, соврал. Её губы презрительно кривятся. Взгляд становится ледяным. Не то, чтобы он до этого был тёплым. Но вдруг по контрасту с тем, что было до, на меня буквально холодом веет!

-Примерно так я и думала!

-Я - мужик! Мне секс нужен! Ты ушла! Не я, заметь! И что ты мне предлагаешь? Всю жизнь до потери этой... функции самоудовлетворяться?

-Я? Я тебе предлагаю не лезть ко мне никогда больше! Понял? - машет рукой снова, вино немного плещет через край ей на руку, смотрит на него так, будто видит впервые, а потом резко, одним глотком, так, как пьют крепкое спиртное, опрокидывает себе в рот. И подхватывается со своего места.

А мне как бы вообще ничего яснее не стало!

-Стоп! Окей. С чего ты взяла, что я тебе изменил?

Улыбается презрительно.

Фурия! Глаза горят ненавистью! Руки нервно сжимают несчастный бокал. Волосы... Ах, какие же у нее волосы... Ситуация не располагает, конечно, но... Восхищаюсь.

А надо бы сосредоточиться на разговоре!

Кто-то из подружек рассказал обо мне бред из зависти? Единственная версия, которая появляется в моей голове.

-Видела собственными глазами!

- Это невозможно.

Поднимается. Под моим удивленным взглядом подходит к столику. Ставит бокал на стол, а потом берёт бутылку и начинает наливать себе вино.