Читать книгу - "А в чаше – яд - Надежда Салтанова"

а после вот этим настоем, – Нина указала на маленький горшочек. – Он и всю остатнюю черноту смыть поможет, и лик оставит мягким и ароматным. Если императрица позволит, я позже на одной из красавиц покажу, что с кожей-то делается после этого средства.

– А тут у меня разные притирания на основе масла оливкового, да масла миндального, да с травами, что лицо отбеливают. А вот с семенами овса и лаванды масло. Оно и для рук, и для лица, и для тела очень хорошо. Кожа становится гладкая, нежная.

– А вот… – Нина уже не могла остановиться, начав говорить о любимом деле, но тут заметила, что Елена отвернулась и демонстративно зевнула. Нина, как споткнувшись, замолчала. Все смотрели на императрицу. Она, вздохнув, повелела:

– Все уйдите, одна с мастерицей говорить хочу.

Чуть замешкавшись, патрикии с перешептыванием удалились. Последними ушли Капитолина и Василий, тоже в недоумении, до последнего момента ожидая, что их василисса оставит. Когда все спрятались от солнца в беседке поодаль, Елена обратила свой взор на Нину:

– Ты продаешь отвар Василию для успокоения?

– Да, великая василисса…

– Ты знаешь, для кого он предназначен?

Нина кивнула. Императрица спокойно и невыразительно, как будто обсуждала обыденный церемониал, произнесла:

– Я надеюсь, паракимомен сообщил тебе, что если хоть одна душа узнает…

– Не унижай меня недоверием, великая, молю тебя. – Нина подняла глаза и встретилась с глазами матери, измученной беспокойством о судьбе своего сына. – Я никогда не открываю тайн моих заказчиков, не посмею даже подумать о том, чтобы беду навести на тебя и детей твоих. Господь мне свидетель!

Нина истово перекрестилась. В ту же секунду, устыдившись своей смелости, прижала руку ко рту.

Василисса и правда смотрела на нее в изумлении, красиво изогнув левую бровь. Помолчав, она устало произнесла:

– Отчего ты такая смелая, Нина Кориарис? И со мной разговариваешь, не боясь, и, Василий говорит, одна в лавке справляешься, и с эпархом договариваешься. Откуда в тебе, простой горожанке, столько дерзости?

– Прости меня, госпожа, я не умею иначе говорить-то. Это не от смелости, а от невежества моего. И вот лавка – что же остается мне делать, если муж мой теперь в царствии небесном, а меня Господь, не ведаю за какие грехи, в этом мире оставил. Вот и держу аптеку нашу, как умею. Да, многие лекари отказались у меня травы да настои брать. Непорядок, говорят, если женщина сама готовит да торгует. А кто-то и остался в заказчиках. Это уж не те, кто считает женщину чуть лучше дворовой скотины. А что до эпарха-то, так все мы люди, ежели с почетом да уважением отнестись да все подати платить исправно, отчего же не договориться. Ты вон, тоже женщина, а мудрость твоя всем в городе Константина известна. Ты прости меня, великая василисса, ежели что не так я сказала.

Елена усмехнулась.

– Хорошо. Расскажи мне, что в том настое, что для него готовишь. Действует он хорошо, лучше того, что наш дворцовый лекарь приносит.

– Так травы там. Горицвет и заячья трава. Они лучше всего помогают, когда буйство человека охватывает. Главное, случайно не дать больше, чем нужно. Для отрока-то четверти секстария в день достаточно. А если перестанет помогать, так я другое подберу снадобье. У древних мудрецов в трактатах написано, что такое состояние частенько с возрастом проходит. Не мучай себя, великая, выправится твой сын.

Тишина прерывалась лишь легким шорохом шелка, который сминала пальцами императрица, да пением садовых птиц. У Нины немилосердно ныли колени, на мраморе долго не простоишь. Но она боялась пошевелиться. Наконец Елена произнесла:

– Мой сын скоро придет навестить меня, хочу, чтобы ты его увидела. Он красив, как его отец, и будет так же умен, когда вырастет. Но ему не хватает силы характера и терпения. Ты познакомишься с ним. А сейчас ступай и позови ко мне Василия. Сама останься с моими патрикиями – у них к тебе тоже могут быть вопросы. Им скажешь, что о притираниях для лица беседовали.

Нина молча поднялась с колен, едва не застонав. Поклонилась низко. Поправила мафорий и степенно направилась в сторону мраморной беседки, где толпились дамы.

Василий, похоже, развлекал патрикий разговорами на богословские темы. Лица девушек были унылы и полны терпения. Увидев Нину, они приободрились. Аптекарша, поклонившись Василию, передала ему желание императрицы говорить с ним. Озабоченно нахмурившись, он пошел к шатру полной достоинства походкой.

Капитолина начала расспрашивать про притирания, но ее, невзирая на сан, вскоре перебили. Дамы, одна за другой, щебетали, узнать хотели то про морщинки, то про белила, то про отвар для блеска волос. Нина отвечала обстоятельно, с удовольствием. Пообещала прислать еще и мешочков для хорошего сна, и мазь от морщинок, и отвар для умывания, и полоскание для волос. В конце концов Капитолина прикрикнула на расшумевшихся красавиц.

А к императрице тем временем подошел безбородый прислужник, впереди которого шагал мальчик. Стройный отрок, на вид чуть старше десяти лет, с кудрявыми каштановыми волосами, одетый в шелковую тунику желтого цвета, шагал набычившись. Василий, поговорив с ним, а затем с императрицей, махнул Нине рукой, чтобы подошла. Капитолина встала было тоже, но Василий отрицательно покачал головой. Та раздраженно выдохнула, села на мраморную скамью.

Нина торопливо вернулась в шатер, опять поклонилась. Распрямившись, взглянула на наследника и соправителя василевса внимательно. Красивый мальчик, но выражение лица неприветливое. Взгляд голубых глаз в обрамлении черных ресниц (и правда в отца, подумала Нина) был злым и несчастным.

– Ты кто такая? Что умеешь? – спросил Роман.

– Сын мой, это Нина-аптекарша. Она готовит отвары и притирания для меня и моих патрикий.

– Я хочу сам с ней говорить, – Роман мрачно посмотрел на мать. Та, слегка вздохнув, наклонила голову.

– Отвечай! – резко прикрикнул Роман на Нину.

– Зовут меня Нина. Я, как и сказала твоя матушка, готовлю лечебные отвары да средства для красоты. Сама травы собираю, сушу их да смешиваю, чтобы в болезни людям помогать.

– Это что же, любые цветы и травы использовать можно?

– Не любые, упаси Господь. Есть и ядовитые, есть такие, где корень ядовит, а цветы лечат. И наоборот бывает. Поэтому, чтобы в травах разбираться да знать, что собирать и как сушить, долго учиться надо.

– Значит, ты и яды готовить умеешь? – в глазах паренька мелькнул неподдельный интерес.

Нина смутилась, глянула на императрицу. Та повернулась к сыну:

– Роман, яды готовить запрещено законом.

Лицо наследника покраснело, дыхание участилось, он в гневе повернулся к матери, стискивая зубы. Василий немедленно встал перед ним, положив ему руки на плечи и крепко сжав.

– Наследник великого императора не опозорит свою семью недостойным царственной особы гневом.

Роман дышал тяжело, успокаиваясь.