Читать книгу - "Двое из прошлого - Софи Хард"

Этот день знаменателен по нескольким причинам. Во-первых, Царек в кои-то веки приехала к намеченному времени и уже разложила весь свой арсенал косметики у меня на столе. Во-вторых, на небе, вопреки прогнозу, ни облачка. И, в-третьих, новости с утра максимально радовали.

— Прочитай еще раз, — прошу я Настю Рудакову, и та, по-видимому, решает, что с дураками спорить себе дороже.

Она прочищает горло и голосом диктора принимается зачитывать:

— Константин Рубинштейн получил два года условно за мошенничество по статье такой-то такой-то в суде таком-то Окского района нашей области. Сын владельца крупнейшей нефтегазовой компании в городе до этого имел хорошую репутацию и даже претендовал на место генерального директора на предприятии отца. Теперь этот пост займет Макаров Илья Николаевич, молодой преемник мультимиллионера Геннадия Шавловича Рубинштейна. Новому генеральному директору всего тридцать лет, и он является завидным холостяком, хотя на прошлой неделе его видели с некой Лидией Руденко. Но серьезные ли у них отношения? В этом нашему изданию еще предстоит убедиться.

— Какая ужасная статья! — смеюсь я. — Не знаю, что за журналисты работают в этих «Фреш ньюс», но начать с тюрьмы и закончить чьей-то личной жизнью — это надо уметь!

— Жаль, что Макарову все в жизни на блюдечке достается, — ворчит Настя, приклеивая мне накладные ресницы.

— А мне нет, — отвечаю я. — Илья заслужил. Он всю жизнь пытался доказать окружающим, что поступки отца никак не показывают его как личность. Он трудолюбивый и упорный. А еще — умеет прислушиваться к чужим советам.

— Это к чьим, например? — щурится сидящая на диване Жанна. — Вы с ним после выпускного не виделись. Или виделись?

От Жанны не укроется ничего: когда у тебя двое маленьких детей, интуиция обостряется до предела.

Но я не успеваю ответить — меня перебивает Царек:

— Да какая разница, Жанн! Главное в жизни не деньги, а любовь. И все мы это прекрасно понимаем. Да, Маш? Фамилию, кстати, менять будешь?

— Нет, — я мотаю головой, — иначе нас с Машенькой будут одинаково звать. Будет максимально странно.

— Хочешь, чтобы люди подумали, что ты так, к этой семейке сбоку припеку? — нахохливается Жанна.

Я от такого заявления теряюсь.

— Не думала как-то об этом…

— Не думала она, как же! — возмущается Жанна. — Девочке нужна мама и не нужны лишние вопросы в школе.

— Ее все равно будут спрашивать, почему мать зовут так же, как и ее, — возражает Настя.

Царек так увлечена разговором, что тыкает кончиком ресницы мне в глаз.

— Ай! — кричу я.

— Прости-прости! — Подруга от отчаяния принимается дуть на место трагедии.

— Все в порядке, просто продолжай, — успокаиваю ее я.

Может, я и поторопилась с обозначением этого дня как такого уж знаменательного.

— И все же, это разве совпадение? — удивляется Настя Рудакова. — У вас с Соколовым такая история, потом он встречает девушку, женится на ней, у них рождается ребенок… И он называет ее как тебя?

— Так звали Машину бабушку, — говорю я. — Но она умерла от рака, когда Лиле было пятнадцать. Даниил не мог сказать нет.

— Но все же — как драматично! — вздыхает Царек. — Каждый день смотреть на дочь и вспоминать о своей первой школьной любви.

— Так уж и первой, — смеюсь я.

Не помню, что делал Даниил в школе. Наверное, с кем-то встречался. Такой парень, как он, просто не мог быть один.

— Да ладно, можете от меня-то не скрывать, — лыбится Царек.

— В смысле? — не понимает Жанна.

Я бы тоже хотела разъяснений, если честно.

— Боже, как я ненавижу секреты! — восклицает Царек тоном великомученицы. — Видела я вас, мимо случайно проходила.

— Что ты видела? — не понимаю я.

— Господи, ну у вас тут и духота, — заявляет Жанна и принимается обмахиваться планшетом, с которого Настя только что читала новости.

Да, я умудряюсь выйти замуж в самый жаркий день в году. Но мне хотя бы еще тридцать, день рождения только через три месяца. Приготовления в каком-то смысле получились скоростными, но, к счастью, у меня есть три близких подруги, у каждой из которых был подходящий опыт.

— Ну, как вы целовались в кабинете географии, — шепчет Царек, как будто это что-то неприличное.

Я не удерживаюсь от смешка.

— Ты и выдумщица, Царек.

— Будешь обзываться, я тебе стрелки криво нарисую! — протестует подруга. — И вообще, дверь надо прикрывать, когда такими вещами занимаетесь!

— Господи, Настя, ты как будто невинная девица, — улыбается Жанна.

— В семнадцать лет любые шуры-муры — это уже событие, — говорит Царек.

— Подожди, — удивляюсь я, — о чем ты вообще говоришь?

— Что вы целовались с Соколовым в кабинете географии, — через зубы выдавливает Царек, будто нас могут подслушать шпионы.

— Может, перепутала с кем? — спрашивает Настя Рудакова.

— Глаза у меня на месте! — огрызается подруга и приходится по моему лицу пудрой. Я едва не чихаю от поднявшегося в воздух белого облачка. — Так что не надо мне тут. Галлюцинациями не страдаю. Или хотите сказать, что я вру? — Она щурится, готовая отразить любой словесный удар.