Читать книгу - "Ты постучишься в дверь мою - Мария Акулова"

— Пусти ее, Нина, — они так увлеклись друг другом, что не заметили, как Игорь из кабинета вышел, чуть сзади в коридоре остановился.

Скулы напряжены, желваки ходят, взгляд острый… Редко когда таким бывает. А вот голос спокоен. Угрожающе спокоен.

— Нет, — настолько, что Нина обернулась даже, увидела выражение на лице мужа, сама побелела… Ксюша же не испугалась отчего-то.

Ей сейчас вообще ничего было не страшно. Пусть впереди абсолютная неопределенность. Пусть больше ни копейки с карточки не снимет, на которую отец ежемесячно круглую сумму зачисляет. Пусть жить ей придется в квартире, которая тоску навевает, но… Это все мелочи. Выбор-то правильный… В этом сомнений не было…

— Сама вернется. Просить будет. А мы подумаем, пускать ли…

Игорь говорил, глядя прямо в глаза дочери. Даже не бросал вызов, просто констатировал то, в чем не сомневался.

Он-то всякое в жизни повидал. И бродяг борзых. И принцесс глупых. Надеялся свою дочь от ошибок уберечь, но что поделаешь, если она упрямо хочет их совершать? Одну за другой. Драть коленки до крови, а потом рыдания сдерживать, чтобы он не мог сказать: «ну я же говорил, дочь, не беги так быстро…».

— Не попрошу… — Ксюша чемодан так и бросила в комнате.

Мимо онемевшей вдруг матери прошла, взглядом по лицу отца скользнула, вниз по лестнице, до ворот…

Ваня за ними стоял. Курил, бросал взгляды на дом…

Ксюша не выдержала, только рядом оказалась — тут же в объятья нырнула, дрожала вся, дышала прерывисто.

— Все хорошо, Ксюш… Все хорошо… Ты чего…

— Я сюда не вернусь больше, Вань… Они такие…

Она высвободилась, телефон достала, забросила обратно во двор…

— Пусть подавятся игрушками своими…

— Поехали, Принцесса. Тебе остыть надо…

Ваня усадил ее в одно на двоих с Киром «корыто», которое пригнали из Литвы недавно, рванул, периодически бросал взгляды на трясущуюся, бледную, злую…

Она сегодня для него с новой стороны открылась.

Нет, он-то знал, что его Ксюша — очень сильная, смелая, готовая драться с любым за справедливость, но… До последнего сомневался, что идея познакомить его с родителями закончится чем-то хорошим. Понимал, что тянуть смысла нет — все равно рано или поздно встанет вопрос, но…

Знал, чем все закончится. И, если честно, боялся, что закончится все закономерно. Она прислушается к голосу разума, бросит его, найдет кого-то более… нормального, заживет…

Он и сам держаться должен был. Вести себя так, как ожидали бы родители Принцессы, за которой стал волочиться Бродяга, но… Не в его характере было пресмыкаться. Все, что у него с детства было — чувство собственного достоинства. И по нему не позволено было топтаться никому. Даже самому большому в мире денежному мешку.

— Все хорошо будет, Ксень, — Ваня в очередной раз от дороги отвлекся, улыбнулся ласково, насколько мог, положил руку на ее колено, сжал немного, погладил большим пальцем нежную кожу. Она кивнула. Не верила, но кивнула.

— Они просто не знают тебя. Никто тебя не знает, поэтому… — ей было невыносимо стыдно за родителей перед Ваней. Перед самым лучшим в мире мужчиной.

— Ты знаешь — это главное. Мне больше ничье одобрение не требуется.

Он честно ответил, она это прекрасно знала. Откинулась в кресле, голову запрокинула, глаза закрыла, постаралась успокоиться… В голове такой сумбур творился. Сотня вопросов, миллион мыслей.

— Если что, я у Марины поживу, она пустит… — поняла вдруг, что она сама решение приняла — уходить из дому — не спрашивая у Бродяги, примет ли, хочет ли… Испугалась почему-то.

Они в этот момент как раз на светофоре притормозили. Ваня глянул на нее, не понимая, что говорит, потом…

Рукой за шею ее к себе притянул, уткнулся лбом в ее лоб, грубо все это делал, но он иначе не умел, она это знала прекрасно.

— Глупостей не говори. Я квартиру начну искать. А пока у нас побудешь. Кир поймет… Все будет хорошо.

Кивнула, как могла, дальше ехала, уже неотрывно на него глядя. На свой выбор. Свой единственный возможный правильный выбор.

* * *

Настоящее…

— Такая же, — воспоминания того ухода у обеих женщин перед глазами промелькнули. Обеим тогда было очень сложно. Обе долго шли к прощению. Обе до конца так и не простили, но приняли… То, что они разные, что они никогда не станут единомышленницами в некоторых вопросах, но любить друг друга они могут невзирая на это.

— Спасибо, — Нина все поняла, смирилась, кажется. Сменила оборонительную позицию — у дверного косяка, на позицию принятия — прошла вглубь комнаты, села на кровать.

— Мне отец сказал, что ты думаешь о всяких глупостях…

Ксюша хмыкнула. Надеяться на то, что Нина не узнает, было бы слишком наивно. С другой стороны… Отец правильно поступил. Ведь первая порция возмущения и отрицания досталась ему. Он, наверное, уже и успокоить ее успел… Слегка.

— Это не глупости, мам. Я думаю о том, чтобы родить от Вани.

— Зачем? Зачем себя мучить… И ребенка? Это ведь жестоко, Ксения. Сознательно рожать, когда знаешь — он не узнает, что такое любовь родного отца.

— Ты говоришь так не потому, что так думаешь. Просто не считаешь мое поведение правильным, вот и давишь на эгоистичность…

— А какая разница, почему я так говорю? Важно, что тебе ответить нечего…

Ксюша усмехнулась, чемодан закрыла наконец-то, на пол спустила, потом же рядом с матерью села, положила голову на ее плечо, прикрыла глаза, позволила приобнять себя, по голове погладить.

Это удивительно, но язык может жалить в самое сердце, а руки одновременно лечить самые глубокие раны.

— Мне нужен маяк, мам. Иначе унесет…

Дальше спорить Нина не стала. Поняла. Прекрасно поняла. У нее ведь был свой маяк — своенравная Ксюша. Та, которая выросла совершенно на нее не похожей, но самой близкой, самой родной.

И что бы в жизни ни происходило — у Нины был маяк. Потеряй она его… Даже думать не хотела, что с ней случилось бы.

— Значит, воспитаем… Надеюсь, в Веремеевскую породу пойдет…

