Читать книгу - "Фаворитка месяца - Оливия Голдсмит"

– Что? – спросила Лайла.

– Тереза согласна играть роль твоей матери. Лайла не поверила своим ушам.

– Нет, Марти. Только не мою мать, – сказала она сдавленным шепотом.

Марти не очень хорошо знал, какие отношения были у Лайлы с Терезой, слышал, что не очень хорошие и что Лайла старалась не иметь с ней дела. Но он не подозревал, что девушка так ненавидит свою мать. В этот момент Марти понял, что он должен проявить свою власть.

– Почему же нет? Это естественно, Лайла. Подумай сама.

– Я ни за что не буду работать со своей матерью. Лайла сложила руки на груди.

– Послушай, Лайла. Не принимай необдуманных решений. Разве ты не понимаешь, что это значит для твоего будущего? Это создаст тебе невероятную популярность и поможет поднять престиж всей нашей работы. Не забывай, тебе все это потребуется, когда наступит время «Эмми», и тогда, когда ты будешь подписывать свой следующий контракт.

– К черту популярность. Я сказала «нет».

Но Марти недаром был итальянцем. Макиавелли был ничто перед ним.

«Наконец! Задело за живое», – подумал он про себя. А сам улыбнулся Лайле.

– Не волнуйся так, Лайла. Я рассказал тебе это из любезности, как режиссер актрисе, и не намерен спрашивать у тебя разрешения.

Так ей и надо! Нельзя было доверять ему, никому нельзя доверять!

– А ты-то кто такой, черт бы тебя побрал? Господь Бог? Ты не Бог, Марти, ты просто режиссер.

– А ты просто актриса, Лайла. Причем, это я сделал из тебя актрису, помни об этом.

Марти поднялся. В первый раз с тех пор как познакомился с Лайлой, он чувствовал, что владеет ситуацией. И когда Марти это почувствовал, он заговорил свободнее. Теперь он мог пустить в ход дипломатию и добиться всего, чего желал.

– Во всяком случае, – сказал он, подходя к краю террасы, – я еще не принял окончательного решения.

– Относительно моей матери? – спросила Лайла. Марти увидел, как в ее глазах забрезжила надежда.

На секунду Марти устремил взор в сторону заката, потом повернулся и посмотрел прямо Лайле в лицо.

– Послушай. Я уже связал себя обязательством перед ней, но могу внести изменения.

– И избавиться от нее?

– Нет. Мы можем отдать эту историю Шарлин. А Тереза будет играть ее мать.

Лайла вжалась в шезлонг, как будто угроза, заключавшаяся в его словах, грозила ей физически.

– Но ты сказал, что главную роль буду играть я! – Она почти по-детски жаловалась, что ее предали.

Марти пожал плечами.

– Сценарий принадлежит мне. Но тебе он, кажется, не нравится.

А с Терезой у нас заключен беспроигрышный для нее контракт: мы обязаны заплатить ей независимо от того, возьмем ее на роль или нет. Марти видел, что Лайла вот-вот расплачется.

– Прости, Лайла. Я не знал, что ты так это воспримешь.

Наконец итальянец получил преимущество и теперь собирался использовать его. Она крутила им с самой первой встречи. Теперь наступил его черед. Лайла чего-то хотела от него добиться? На этот раз ей придется поторговаться.

Девушка все еще сидела в шезлонге.

– Прошу тебя, Марти, давай обсудим это как следует. Почему именно моя мать? То есть я хочу сказать, что тема девушки, покидающей дом, звучит прекрасно. Шарлин это не сыграть. Но ты еще хочешь ввести старую перечницу Терезу? Да можно выбрать из миллиона старух, эту роль с руками и ногами оторвут. Давай подумаем о других кандидатурах. Что ты скажешь о Дебби Рейнольдс? Или Дине Меррилл? – Лайла выдавила мучительную улыбку.

Марти стало почти неловко при виде такого отчаяния Лайлы; почти, но не совсем. Еще свежи были воспоминания о его собственном недавнем поражении. Еще только вчера Марти мечтал о ней, представлял в своем воображении, как она раздевается перед ним, как она ложится рядом, как вытягивает свое длинное гибкое тело, как ждет его, раздвигает ноги, заманивает и принимает…

– Ты очень красивая женщина, Лайла. Он смотрел прямо ей в глаза.

Лайла не выдержала и опустила их.

– Я знаю, ты увлечен мной, Марти. Но… – она замолчала. Марти ничего не сказал. Он знал, что пришел его час. Лайла заговорила снова.

– Дело не в тебе. – Она помолчала. – Я… Мне не нравится секс, Марти, я никогда этим не занималась. Я все еще девственница.

Марти не верил всей этой чепухе насчет девственности. Во всяком случае, он был не из тех, кто возводит девственность в культ.

– Ты ничем не обязана мне, Лайла. Я не хочу, чтобы ты думала, будто что-то должна мне. Я принимаю решение исходя из творческих соображений.

Лайла взяла за руку Марти и ласково потянула его на шезлонг.

– Но разве я ничего уже не могу сделать? Я хочу сказать, Марти, я не могу работать с матерью. Ты не представляешь, что она натворила. Какие отношения между нами. Я ненавижу ее, Марти. Я презираю ее. Прошу тебя, не надо ее, Марти. Ну, пожалуйста, пожалуйста.

Он почувствовал, как свободной рукой Лайла дотронулась до молнии на его брюках и как там моментально затвердело. Он улыбнулся.

– Не стоит, Лайла. Не забудь, что ты девственница.

Но девушка не слушала его. Или не услышала. Она расстегнула молнию, Марти не успел сообразить, что происходит, как Лайла взяла в рот его пенис. Прямо там, на площадке, в угасающих розовых лучах заката.

«О Боже!» – подумал он, когда тепло ее рта окутало его член.

Он посмотрел вниз на красивую головку, ритмично двигающуюся у его паха. Это было не совсем то, о чем он мечтал, но для начала было неплохо.

Рядом с Терезой зазвонил телефон. Она повернулась к Робби.

– Будь душечкой, возьми трубку, хорошо? У меня сел голос. Робби поднял трубку и затем передал ее Терезе, зная о том, что она ждала этого звонка.

– Это Пол Грассо.

Тереза лучезарно улыбнулась, как будто перед ней была камера, а не телефонная трубка.

– Пол, дорогой. Как ты поживаешь?

– Мистер Грассо подойдет через минуту, – трубка замолчала. Черт, как она ненавидела это!

– Какая-то секретарша вмешивается в разговор! Я слишком отстала от жизни или чего-то не понимаю? – спросила она Робби, пока ждала Пола.

Через некоторое время в трубке зазвучал его голос.

– Да, Пол. Как я рада тебя слышать. Где сценарий? – По мере того как Тереза слушала, улыбка и цвет лица куда-то стали исчезать.

– Нет. Это невозможно. Проклятье. – Тереза старалась не выдавать голосом своих эмоций, но это усилие было слишком тяжелым. – Что это значит, они взяли кого-то другого? Ведь ты же набираешь актеров, или нет? Почему? Я требую, чтобы ты мне ответил. Я хочу играть эту роль. Это моя роль. Я имею право знать!