Читать книгу - "Его сильные руки - Дэнис Аллен"

Ее поразил хохот, которым вдруг разразился Делакруа. Широко раскрыв глаза, она смотрела, как содрогается его мощная шея – он смеялся, запрокинув голову, – и не переставала изумляться такой безудержной энергии, которая казалась странной в таком лентяе. Ее заворожили открывшиеся в блистательной улыбке белоснежные зубы, мощный торс, волна черных волос, упавших на лоб. Эта оживленная реакция на ее слова была ей приятна и – как стало понятно в следующий момент – оскорбительна.

В том, что она сказала, не было ничего смешного, а он продолжал хохотать. Энни поняла, что он смеется над ее современными взглядами на женское равноправие, которое стояло в одном ряду с ее представлениями о правах человека вообще. «Как легко ему смеяться над моими убеждениями, когда он не имеет собственных», – возмущенно подумала она.

Он, без сомнения, считал ее напыщенной, эмансипированной англичанкой. Она его считала грубияном.

В этот момент три дамы протиснулись наконец в глубь ложи и обступили Делакруа. Почувствовав, что задыхается от обилия пышных юбок из тафты и шелка, Энни поднялась и, подойдя к Джеффри, машинально взяла его под руку.

– Делакруа, – кокетливо протянула блондинка, вцепившись в его локоть, – расскажи, что это так тебя развеселило?

– Да, Люсьен, – прильнула к нему другая, брюнетка. – Наверное, что-то необычайно смешное. Мне так нравится твое чувство юмора, проказник!

Третья вертелась тут же, готовая подхватить Делакруа, если бы у него вдруг выросла еще одна рука. Очевидно, что все они явились в ложу вовсе не для того, чтобы познакомиться с Энни. Они пожаловали сюда из-за Делакруа.

Мгновенно перестав смеяться, он похлопал по дамской ручке, затянутой в перчатку, которая лежала у него на локте:

– Мы нарушаем изысканную благопристойность оперной ложи мадам Гриммс, леди. Предлагаю выйти в фойе, где никто не помешает нам веселиться, как нам хочется. – И добавил, склонившись к самому уху брюнетки: – Или как мы осмелимся.

– Дорогой Люсьен, – она погладила его по руке, – с тобой я готова идти куда угодно!

Делакруа лукаво улыбнулся, кивнул и подмигнул Энни на прощание, после чего пронесся мимо к выходу с двумя дамами, повисшими у него на локтях, и еще одной – ей повезло меньше, – которая волочилась сзади, пожирая его влюбленными глазами. Едва переступив порог ложи, все четверо расхохотались с новой силой.

– Господи! – потрясенно прошептал Реджи, украдкой подступив к Энни. – Что за отвратительные манеры!

– Ничего другого ожидать от Делакруа не приходится, – отозвался Джеффри, презрительно хмыкнув. – Не понимаю, что все эти дамочки в нем находят – не считая его денег, конечно.

Энни безошибочно распознала зависть в его тоне, хотя он вроде бы откровенно ненавидел Делакруа. Она не могла разобраться в своих чувствах. Конечно, она была оскорблена его снисходительностью и пренебрежением. Делакруа задел ее самолюбие. Но почему этот человек обладал такой властью над ней?

– Энни, дорогая, здесь множество моих друзей, с которыми я хочу познакомить тебя. – Голос Кэтрин ворвался в поток ее бессвязных мыслей, и только теперь она заметила, что в ложе толпятся щегольски одетые кавалеры, которым не терпится обратить на себя ее внимание. И еще она заметила, что по-прежнему держится за локоть Джеффри Уиклиффа.

Энни смутилась. Она бросила взгляд на Джеффри, увидела, что он смотрит на нее с усмешкой, и поспешно отняла руку, – Простите, мистер Уиклифф, – шепнула она ему. – Я несколько растерялась и забылась.

– Вы нравитесь мне больше всего, когда забываетесь, мисс Уэстон, – прошептал он в ответ.

Энни невольно улыбнулась, что было очень кстати, поскольку ритуал знакомства требовал благорасположенного выражения лица.

* * *

– Что стряслось, cher?[9]– Золотисто-карие глаза Микаэлы полны здорового любопытства и сострадания.

Она протянула руку и убрала прядь волос со лба Люсьена. Они сидели на диване в ее маленькой, уютно обставленной гостиной. Роскошное тело Микаэлы прикрывал пленительно прозрачный пеньюар, который Люсьен сам выбрал для нее, но с тем же успехом на ней мог быть надет балахон из дерюги.

– Ничего, Микаэла, – ответил Люсьен, нагнувшись и обхватив голову. – Просто устал.

Повисла долгая пауза, которую осторожно нарушила Микаэла:

– В последнее время ты очень устаешь, Люсьен.

– Да.

Что еще он мог сказать? Лучшего оправдания не придумать. Сначала он старался как можно больше времени проводить в постели с Микаэлой, чтобы не думать об Энни, но оказалось, что это не помогает. А за последнюю неделю – задолго до их вчерашней встречи в опере – он совершенно утратил желание заниматься с Микаэлой любовью. Как можно объяснить любовнице, что тебе хочется просто… поговорить?

После отвратительной сцены в театре, когда он так грубо оставил Энни, Люсьен считал себя негодяем. Он причинил ей боль – это было видно по ее глазам. Но он почувствовал тогда, что сползает, сползает… в пропасть, с существованием которой не может смириться в такой сложный период своей жизни. Ему слишком сильно нравилась Энни Уэстон, и если бы он провел с ней в ложе еще несколько минут, то не исключено, что готов был бы наброситься на нее и повалить на пол с порочными намерениями. Он поступил с ней грубо в целях самообороны, убравшись оттуда как можно быстрее, хотя и произвел неприятное впечатление.

– Ты сегодня какой-то сердитый, Люсьен. На меня, cher? – Микаэла погладила его по руке.

– Нет, не на тебя. На себя самого. – Люсьен выпрямился, взял ее руку и рассеянно сжал в ладони.

– Почему? Ты сделал что-то дурное?

– Да. – Он криво улыбнулся. – Ты удивлена?

Она улыбнулась в ответ, ободрившись, и придвинулась к нему ближе.

– Я могу сделать так, чтобы ты забыл об этом… – Она обняла его за шею и поцеловала.

Люсьену это было безразлично.

Микаэла изумленно отстранилась. В постели она была необычно, невероятно красива и восхитительно откровенна. Но это не Энни. Люсьен на мгновение прикрыл глаза, представляя, что она – Энни. Воображение уносило его все дальше, и он представил себе золотистые волосы Энни, разметавшиеся по подушке, страстно сверкающие голубые глаза, нежный, влажный язычок, умолкнувший от его поцелуев…

– Люсьен?

Он открыл глаза. Микаэла пересела на подлокотник дивана и издали наблюдала за ним.

– Прости, – сказал он, понимая, что извинение неуместно, но не знал, что еще сказать.

– Все в порядке, cher, – ответила она. – Расскажи мне о ней.

– Неужели это так заметно? – смущенно улыбнулся он.

– Да. Итак, расскажи мне о ней. Я выслушаю тебя.

– Нет, я не хочу говорить о ней. – Люсьен покачал головой. Ему не следовало не только говорить, но даже думать об Энни. Он благодарно улыбнулся Микаэле: – Спасибо тебе за понимание. Но сейчас единственное, чего мне по-настоящему хочется, – это чашечка крепкого кофе.