Читать книгу - "Кровь песков - С. К. Грейсон"

среди кланов, а не уроженец Келвадана. Здесь всё иное; я вряд ли объясню городскому весь склад пустыни так, чтобы его приняли. Я и сама давно не ездила с кланом — но помнила: в стане всё иначе, чем в тесноте Келвадана. В кланах огни и котлы общие; здесь каждый ест с семьёй, у себя. С Падрой мы меняли то, что есть, на то, что нужно — валюта чести и силы. Здесь Адерин учила меня монетам и тому, как ими платят — и что они нужны для торговли с теми немногими купцами из-за гор, что не выходят в пески.

Королева вернула меня к разговору:

— Ты говорила, что Ратан — последние, кто к нему примкнул. Ты знаешь, какие ещё кланы уже у Аласдара?

Я покачала головой. Я знала о Ратане лишь потому, что была там в день их прихода.

Орен и королева задавали мне вопросы о стане — я отвечала лишь на каждый десятый. Я ерзала на стуле: вдруг они решат, что я лгу, и вышвырнут в пустыню. Или решат, что шпион — я.

Адерин, молчавшая весь разговор, протянула кувшин и налила воды. Подала мне. Я взяла и встретила её взгляд — сухой кивок успокоил больше улыбки.

Я продолжила — вытягивая из памяти любые детали, что мог пропустить в хаосе побега. Если смогу помочь Келвадану хоть чем-то — после той доброты, что дали мне Адерин, Невен и даже королева, — я это сделаю. Не знаю, есть ли ещё изгнанники, живущие мечтой о Келвадане, но я не дам украсть у них возможность.

Скоро вопросы пошли о самом лорде Аласдаре.

— Есть ли рядом с ним те, кому он доверяет? Настолько, чтобы знать важное? — спросил Орен.

Я сглотнула. — Был… один.

Королева кивнула, подбадривая.

Я попыталась подобрать слова о человеке в маске. Память цеплялась за его силуэт, когда он вёл всадников в отработке сабельных связок, но это казалось не тем, что стоит говорить первым.

— Он ездит на чёрной лошади, — начала я, — и носит странную маску. Кажется, он ведает тренировками всадников.

— Тот самый Вайпер? Ты знаешь его имя? — спросила королева.

Я покачала головой. — Лорд Аласдар звал его только Вайпером.

— Маску он носит всегда?

Я кивнула. Впервые я увидела его без неё — но это было, когда он спал. Он надел её почти сразу. Тот миг — серебряные глаза в лунном свете — был слишком личным, и мне не хотелось делиться.

— Если он ведает всадниками, Вайпер — хорошая точка входа, — заметил Орен, проводя ладонью по тёмной щетине.

— Есть ещё одна всадница, — добавила я. — Идзуми. Я мало что о ней знаю… — я запнулась, вспомнив, как она кормила меня ежедневно, — …но она не злая.

— Возможно, она пригодится, — сказала королева.

Вопросы сыпались, пока у меня не закружилась голова и не сел голос. Наконец королева взяла мою руку в обе свои и тепло поблагодарила.

Я ответила ей улыбкой. Лорд мог выжать ответы, не считая нужным благодарить; её признательность согрела. Во мне вспыхнуло: пустыня сохранила мне жизнь, чтобы я помогла спасти этих людей. Оставалось надеяться, что моей помощи хватит.

На восьмой день в Келвадане я проснулась от предвкушения в воздухе. Волнение звучало щебетом и музыкой на каждом углу. Жители города и раньше не сторонились цвета, но сегодня все будто надели самое яркое и вытащили все свои украшения. Голова кружилась от этой пёстрой волны, пока я пробиралась по кварталу после визита к Дайти. Его присутствие меня успокаивало: я тревожилась за Орена и надеялась, что моего предупреждения хватит, чтобы Келвадан выстоял против кланов. Мне хотелось сделать больше, но я держала себя в руках — боялась сказать лишнее о прошлом.

— Я уж боялся, ты не успеешь — нам ещё наряжать тебя к празднику, — всполошился Невен, когда я втиснулась в относительную тишину их дома. Я моргнула, увидев Адерин, окутанную небесно-голубым шёлком. Золотой ворот застёгивал платье на шее, складки стекали по торсу к золотому поясу на талии, как вода. Руки и спина были совсем открыты — на коже тянулись новые толстые чёрные полосы, сходя по позвоночнику и от плеч до тыла ладоней. Даже глаза подведены густой чёрной сурьмой — на бледном лице смотрелось дерзко.

— Ты невероятна, — выдохнула я, а Невен уже доставал из-подушки ворох пурпурного шёлка — с того самого дивана, на котором я проснулась неделю назад.

— Ткани Невена делают меня невероятной, хоть они и непрактичны для тренировок и дозоров, — призналась она.

— И пески знают, как ты прекрасна в них, даже если прячешь силу драпировки под дюжиной ножен, — поддел Невен.

Адерин хлопнула ладонью по рукояти изогнутого кинжала на поясе и улыбнулась:

— Я точно знаю, что тебя прельщает именно количество оружия.

Я кашлянула в кулак. Невен оторвал взгляд от жены и посмотрел на меня. Он встряхнул ткань — и я широко раскрыла глаза от того, что он выбрал мне.

Следующие несколько минут они с Адерин окутывали меня одной единой полосой. Невен закрепил край на бедре длинной серебряной шпилькой, украшенной эмблемой вставшего на дыбы коня, а я разглядывала, как это вообще должно держаться.

— Я практикую священные техники ткачества нашего народа. Ткани Келвадана — лучшие из тех, что видели путники, — пояснил он, уловив мой взгляд. — Порой жалко резать и шить то, что само по себе уже искусство, — вот я и придумываю, как носить целые полотнища. Надо дать ткани самой сказать, чем она хочет стать.

Я кивнула, поражённая тем, как полотно струится по телу, смягчая острые выступы рёбер и подвздошных костей, — за неделю в Келвадане они уже немного сгладились. Аметистовый оттенок выводил тёплое золото моей светло-карей кожи. Когда наряд был готов, я уселась смирно — Адерин вплела в волосы такой же пурпурный шарф и завязала кончик полосы узлом.

— Теперь ты готова танцевать и выпить слишком много лаки, — удовлетворённо объявила она, пока я затягивала ремешки сандалий. Они были немного малы — обувь Адерин мне одолжила; она, несомненно, мускулистее, но я выше, и нога крупнее.

— А в чём суть праздника? — спросила я, когда мы вышли и влились в веселящуюся толпу, потоком поднимавшуюся к дворцу.

— Суть? Разве развлечению нужна суть? — улыбнулся Невен.

Адерин толкнула его локтем, но он даже не дёрнулся — значит, удар был лёгким.

— Это ежегодный день рождения Келвадана, — пояснила она.

— Как могли построить такой город? Это же годы, — я подняла взгляд на дома, врезанные в склон горы, как камни в рукоять меча. Дорога змеилась