Читать книгу - "Враги за рубежом - Р. С. Грей"

индивидуальность. Я вижу Н и думаю о Ное.

Это не первый раз, когда он появляется в моих мыслях сегодня утром. И не во второй и не в третий.

Рядом с лимончелло аккуратными рядами выстроились маленькие шоколадные батончики. Та, что с миндалем, была бы слишком соблазнительной, чтобы он от нее отказался. Ной шоколадный фанатик. По этой же причине я подумала о нем, когда увидела в кафе цепполи, обмакнутые в шоколадный ганаш. У меня в голове всплывают воспоминания о каждом случае, когда Ной проходил мимо двери моего класса с угощением из учительской в руках. Он ни разу не отказался от десерта. А если это шоколад? Не сомневайтесь.

На улице возле сувенирного магазина группа мальчиков играла в футбол. Я знаю, что Ной играет в футбольной лиге у себя дома. В колледже у него была стипендия, он собирался стать профессионалом и все такое, но на младших курсах он повредил колено. Однажды вечером, когда я выпила лишний бокал вина, мое любопытство взяло верх. Удивительно, что можно найти на YouTube. Там были ролики с яркими моментами и призывные видео, размещенные его тренерами в школе и колледже и не удалявшиеся. Я смотрела каждое видео, которое попадалось мне под руку, сосредоточенно, с открытым ртом, а потом, осознав, как далеко я зашла в Сталкервиль, захлопнула ноутбук и засунула его под диванную подушку.

Интересно, попросил бы Ной мальчиков возле магазина дать ему немного попинать мяч? Или, может быть, мне нужно перестать думать о том, что Ной сделал бы или не сделал, если бы был со мной. Кого. Волнует.

Я беру канцелярские принадлежности с тисненой буквой Н и переворачиваю их.

Лоренцо сказал мне, что магазин может упаковать и отправить мои сувениры за небольшую плату. Я плачу, радуясь, что не нужно идти на почту.

— Может, пройдемся еще немного? — спрашивает Лоренцо, когда мы выходим на улицу.

— Немного, но потом я должна вернуться, чтобы убедиться, что с детьми все в порядке. У них скоро обеденный перерыв.

Утро проходит так, как не проходило ни одно свидание, на котором я была раньше. Лоренцо — не столько обычный любовный интерес, сколько опытный гид. Как человек, который так мало знает об истории, особенно европейской, я впитываю каждое его слово, как губка.

Мы уже почти вернулись в школу, когда он настаивает, чтобы мы зашли в церковь. Она еще не открыта для посещения, но он платит охраннику, чтобы тот позволил нам пробраться внутрь на несколько минут, прежде чем соберется толпа. Я знаю, что в Риме должны быть сотни церквей, но когда мы входим в темную часовню, я сразу понимаю, почему Лоренцо привел меня именно в эту. Меня поражает самая удивительная скульптура. «Экстаз Святой Терезы» Бернини, — говорит он мне. Один из самых важных примеров искусства барокко в Риме.

На самом деле скульптура состоит из двух фигур, высеченных из белого мрамора: женщина изображена лежащей на облаке, а над ней стоит ангел, держащий золотое копье, направленное ей в сердце.

— Здесь изображена Тереза Авильская и ее встреча с ангелом, — объясняет Лоренцо. — Бернини запечатлел точный момент ее религиозного экстаза, за секунду до того, как ангел пронзил ее сердце и оставил ее с великой любовью к Богу.

Скульптура драматична и реалистична. Платье святой Терезы сделано из драпированного шелка, искусно вырезанного искусными руками Бернини.

— Это тоже немного противоречиво. Искусствоведы расходятся во мнениях относительно выражения лица Терезы, переживает ли она интенсивное состояние божественной радости или… — Лоренцо прочищает горло и проводит рукой по губам, пытаясь подавить улыбку. Я внезапно понимаю. Оргазм. Тереза почти выглядит так, будто стонет от удовольствия. Проклятый Бернини.

— Некоторые набожные католики выразили возмущение тем, что Бернини унизил такой святой опыт, изобразив его таким образом. Другие утверждают, что это просто духовное пробуждение.

Я изучаю лицо святой Терезы, пытаясь найти в камне какую-то скрытую подсказку, но даже тогда я не могу принять решение.

— Это прекрасно в любом случае. И мне нравится думать, что Бернини точно знал, что делал. Посмотри, мы обсуждаем его работу триста лет спустя.

Трудно отделить мою зарождающуюся любовь к Риму от моего зарождающегося интереса к Лоренцо. Город может многое предложить тому, кто хочет посмотреть. За каждым углом — кусочек истории, сквер, магазин, манящий вас внутрь. В то же время Лоренцо так хорош в своем деле. Очевидно, что Лоренцо провел много экскурсий по городу и знает свое дело. Он меня вдохновляет. Благоговейный трепет, правда.

Выйдя из церкви, мы медленно идем обратно к школе, и он с непринужденной улыбкой провожает меня прямо до ворот. Он поднимает мою левую руку, деликатно сжимая ее, чтобы увидеть золотой перстень, который я купила у уличного торговца несколько минут назад. Оно старинное и немного потускневшее, но стоило слишком дешево, чтобы от него отказаться.

— Тебе понравился сегодняшний день? — спрашивает он, опуская мою руку и поднимая на меня глаза.

— Понравился.

— Хорошо. Мы его повторим.

Я даже не уверена, на что я согласилась — на свидание или еще одну экскурсию по городу?

У меня хорошее настроение, когда я иду в школу. Время близится к обеду, поэтому я направляюсь прямо в класс латыни, чтобы проверить, как дела у учеников. Поворачиваю за угол, не в силах подавить дурацкую улыбку, и чуть не спотыкаюсь, когда вижу Ноя, прислонившегося к стене и слушающего урок.

ГЛАВА ВОСЕМЬ

Ной одет в спортивную одежду. Воротник его серой футболки пропитан по́том. Его волосы влажные и завиты на концах. Темно-коричневые завитки такие же красивые, как скульптура Бернини.

Он слышит мое приближение и медленно поворачивается, чтобы оглянуться через плечо.

Его взгляд обжигает.

Я шатаюсь на следующем шаге, потом оправляюсь, досадуя на себя за то, что хоть как-то реагирую на Ноя, не говоря уже о такой реакции.

У меня в руках мои открытки и шоколадка, от которой я не могла отказаться.

Она миндальная, я знала, что ему понравится. От жары края подтаяли, но я поднимаю ее и показываю ему.

Он не выглядит ничуть впечатленным ни ей, ни мной.

Его тон язвителен, когда он спрашивает:

— Как прошло свидание?

Я почти сказала ему, что это было не свидание, не совсем свидание, но зачем беспокоиться? Какое это имеет значение, знает ли Ной правду?

— Все было хорошо.

— Планируешь оставить свой пост в Линдейл и переехать в Рим насовсем?

— А что? Думаешь снести нашу общую стену, чтобы занять мой класс?

— Было бы неплохо, — он делает