Читать книгу - "Мой неласковый Монстр - Екатерина Ромеро"

псу. Он тогда презрительно называл меня «щенком» или " глупым волчонком». Хамит дразнил меня, потешался и швырял в меня косточки от фиников. Я же был слишком слаб, чтобы разорвать эти цепи, и, как ни старался, ни черта у меня не выходило.

Первый раз я просидел на цепи трое суток. Потом Хамит будет частенько этим забавляться, а я буду смеяться ему в лицо, не показывая больше слабости. Еще я буду расти, а он будет стареть и видеть, насколько жалким и ничтожным становится против меня.

Мой голубоглазый друг Пьер. Он часто приходил и подкармливал меня, когда я был «на курорте» после очередной стычки с Хамитом. Мы к тому моменту уже могли разговаривать, этот мальчик тоже учил язык.

Однажды я сидел на цепи после того, как довел Хамита до истерики тем, что укусил его. Ха, я вгрызся ему в ногу, на которую он хромал, вырвав добротный кусок мяса. Это было забавно, но сидел я тогда прикованным целую неделю.

Я ждал Пьера, но он не пришел. Его выбрал один из клиентов на ночь. На следующее утро я узнал, что Пьеру попался жестокий тиран, после которого он умер под утро. Так я лишился своего последнего друга в Аду.

Я рвался тогда на той цепи так сильно, что у меня потекла кровь по шее, груди и спине. Металлические кандалы слишком сильно разодрали кожу.

Я не чувствовал рук от боли, мне казалось, что я рыдаю кровавыми слезами по другу. Да, я дал слабину, ведь я понял, что теперь остался в Аду один на один с Ними. Их было больше, и они меня сломают. Это только вопрос времени.

Утром охранники меня отвязали и вынесли в амбар, где был скот. Они ругались, что я испачкал пол и Хамит теперь их накажет. Они были недовольны этим, потому что раньше я настолько сильно не «украшал» кровью свою любимую скорлупу и паинькой сидел на привязи.

Я не знаю, как тогда выжил, ведь я не помнил ни одной молитвы и никто мне не помог. Я ел то же, что давали животным, а на третий день в хлеву я нашел крошечные клетки с перепелами. Я поймал одну птицу, оторвал ей голову и сожрал сырой. Думаю, я тогда был больше похож на животное, чем на подростка.

Я выкарабкался сам, но после того случая больше никогда не плакал и не помнил, как выглядит мать.

* * *

— Я все помню, Данте.

— Хорошо, и не забывай. У тебя все в порядке? Если нужна помощь…

— Не нужна. Кстати, Тони не вышел. Он лишний. Хватит только Рокса.

— Хорошо. Что-то еще нужно?

— Позаботься о транспортировке. Препараты должны быть легкими. Она плохо их переносит.

— Понял, займусь этим. До связи.

Выключаю телефон и выхожу на улицу покурить. Я этому тоже у Данте научился, до того видел только кальян.

Я бы отдал все, что у меня есть, чтобы забыть свое прошлое, но оно не забывается. Я никогда не забуду то, через что прошел и ради чего я все это делаю.

По правде, еще есть время заменить рабыню, я успею подготовить другую, более сильную кандидатку от Данте, вот только я не хочу другую. Я уже выбрал. Идеальную девушку я уже нашел.

Рабыня должна быть вышколенной и слушаться хозяина беспрекословно, потому что такая, как Еся, там не протянет и двух дней. За неповиновение Шакир Аль-Фарих не будет высекать ее кнутом, это просто детский лепет.

Он отдаст ее своим подопечным, те ее раздерут на части, и от нее останется одно только мокрое место.

Моя осенняя девочка должна быть идеальной рабыней, и я должен работать с этим лучше.

Возвращаюсь к ней. Еся уже выбралась из кокона одеяла, и теперь оно едва прикрывает вершинки ее груди. Не сисек, а именно груди. Она вся как будто вылита из белого золота, и я должен буду отдать ее, так как готовлю рабыню не для себя.

Глава 15

Я просыпаюсь оттого, что у меня отваливается спина. Как же здесь твердо, боже, я словно на досках лежу, хотя кажется, так оно и есть.

Я понятия не имею, сколько прошло времени и как давно я здесь, и нет, я больше не в подвале. Это просторная комната с большим окном и широкой кроватью. Рядом тумбочка с градусником — и, собственно, все. Никаких картин, книг, даже телевизора.

Это Его комната. Нисколько в этом не сомневаюсь. Арман был здесь недавно. В воздухе все еще запах ментола. Курил. Да, он всегда курит одни и те же сигареты, а еще я за руку его держала. Я это точно помню. Я плакала, а он ничего не говорил, но руку не отдергивал, не запрещал. Он меня забрал из того ужасного подвала. Мой хозяин дал мне свет.

Мой хозяин. Я называю его так, даже не задумываясь, и от этого становится жутко. Сколько прошло времени? Несколько дней, не больше, а Монстр меня уже подчинил. Похоже, его методы работают, особенно холодный подвал с кнутом и отсутствие элементарной одежды.

Кстати, об одежде: я в теплых носках! Голая и в носках под шерстяным одеялом. Это Арман мне их надел? Сам? Зачем?

Монстру стало меня жаль? Нет, он не знает, что это такое. Скорее всего, Арман просто испугался, что я умру в том сыром подвале, хотя, думаю, страх ему тоже неизвестен.

А вдруг Арман меня трогал, пока я была в отключке? Смотрю на кровать. Огромная, с черными шелковыми простынями. А если бы он… ну, теоретически коснулся меня? Как тогда в подвале. Если бы Арман лег на меня на этой постели? Я ведь без одежды.

Тело за секунду становится горячим, и приятно тянет внизу живота. Я на миг представила, как Монстр берет меня на этих простынях, и мне стало жарко. Так, Еся, кажется, у тебя еще температура.

Рядом с кроватью также есть еще и стул, а на нем белая рубашка, сложенная, как будто из магазина. Чертов педант. Она тоже его, пахнет ментолом. 

Я тут же сгребаю эту рубашку и натягиваю на себя. Большая, до половины бедра мне будет, но лучше так, чем голой щеголять. Закатываю рукава. Очень даже неплохо.

Как ни странно, в целом мне намного лучше. Голова не болит, глаза не слезятся. Этот дьявол лечил меня, хотя я этого почти не помню. Так, только обрывками, что заставлял пить какие-то таблетки, но