Читать книгу - "Развод. Ты разрушил нас - Даша Черничная"

И эти тоже разводятся.

Риелтор еще что-то говорит-говорит, слушаю ее вполуха, думая о том, сколько же в нашем мире одиноких разведенок.

Когда машина тормозит у знакомого дома, меня примораживает к автомобильному креслу. Выхожу на ватных ногах.

— Подземная парковка, охрана, детские площадки… — перечисляет риелтор.

Я тупо бреду за ней, без сил сказать хоть слово.

Когда она нажимает на кнопку последнего этажа, я приваливаюсь к стене лифта.

— Умный дом, повсюду датчики дыма…

Хоть бы в обморок не грохнуться.

Она открывает дверь ключом и пропускает меня внутрь.

Ступаю аккуратно, будто иду по минному полю. Провожу рукой по стенам, глажу их, как новорожденного ребенка. Открываю двери, словно не знаю, что за ними находится.

Это как последний, контрольный выстрел в мое и без того изрешеченное сердце.

Каждая вещица тут как отголосок моего счастливого прошлого, оставшегося за дымкой воспоминаний. Открываю кухонные шкафы — в них стоит посуда, которую я когда-то так трепетно выбирала.

— Плюс в том, что хозяин оставляет все. Увезли только личные вещи, так что заморачиваться с посудой и техникой не придется. Идеальный вариант.

Когда-то этот дом был идеальным вариантом. Мы были здесь счастливы.

А может быть, мне только так казалось.

Сейчас я смотрю на эти стены и мебель, которые потеряли душу, потому что душу потерял и наш брак. Оттого что мы убили его и умерли вместе с ним.

Провожу рукой по столешнице.

Помню, как однажды неудачно отрезала хлеб и поцарапала ее.

Вот он — этот шрам на столе и моем сердце. Он выгравирован там как немое подтверждение былой любви. Полировка не поможет.

Нет ни единого способа избавиться от него. Надо ли?

Прохожу в нашу спальню и раскрываю двери гардеробной. Пустые полки зияют дырами, как я вся. Вот тут когда-то стройным рядом стояли мои сумочки. А здесь, в выдвижном ящике, были сложены галстуки моего мужа.

Вернее, как сложены… он постоянно снимал их и просто бросал на полку, а я бережно скручивала и тихо бесилась. Ну неужели так сложно сразу класть вещи на свои места?

Все это как насмешка, кажущаяся сейчас такой неважной, такой ненужной и несвоевременной.

Сажусь на свой пуфик и выдвигаю ящик, заранее зная, что там будет пустота. Мои вещи перевезла Вика. Я бы не смогла вернуться сюда.

Так я думала раньше.

— Ксения, как вам? Что думаете насчет квартиры?

Я думаю, что хожу по лабиринтам прошлого. Он изматывает меня, ставит на мне бесчеловечные опыты, и даже кажется, что я не выживу.

Кирилл продает квартиру, потому что каждый уголок, каждая мелочь вопит о нашем счастье, которое стало лишь легендой. Я понимаю, почему он это делает.

Ему, как и мне, хочется закопать наше прошлое, похоронить, забыть его, чтобы начать что-то новое. Более счастливое?

Может ли такое быть?

Глава 19

Кирилл

— Давай так: я даю тебе бабки на твой ЧОП, а ты оставляешь в покое мою дочь.

— Думаете, я не поднимусь без ваших бабок? — выгибаю бровь.

— Думаю, с моими бабками и протекцией ты сможешь добиться всего гораздо быстрее.

Отец Ксюши сидит передо мной и смотрит холодно. Всем своим видом он показывает, как ему неприятен разговор со мной.

— Нет. — Ну а что тут еще скажешь?

— Я дам тебе бабки, — повторяет так, будто не может поверить в мой отказ.

— Не стоит.

— Нет, ты, наверное, не понял, — хмурится.

— Я все очень даже понял, Александр Витольдович. Вы предлагаете мне деньги, а взамен я должен отказаться от Ксении. Я говорю вам — нет. Я люблю вашу дочь и не променяю ее ни на какие блага.

— Если ты надеешься на мое наследство, то зря, — закипает. — Я перепишу все на Александру.

— На девочку, которая не имеет к вам никакого отношения? — улыбаюсь. — Что я могу сказать? Это ваши деньги, вы вольны распоряжаться ими как вам вздумается. Я смогу дать своей жене все, что нужно, и без вашего покровительства.

— Ты безродный щенок! — выплевывает с ненавистью.

— Пусть так, — веду плечом.

— Я же тебя раздавлю.

— Заебетесь давить, — усмехаюсь, а батя Ксюши округляет глаза. — Мы, безродные щенки, знаете, ли, очень живучи. А еще сбиваемся в стаи. Так что аккуратнее, Александр Витольдович, кусаться умеете не только вы.

— Кирилл, мы сегодня приедем с Ксенией. Надо обсудить формальности, — звонок Громова вырывает меня из воспоминаний.

Странное ощущение разрывает напополам. С одной стороны, я очень хочу увидеть свою жену. Свою бывшую жену. С другой — не хочу, чтобы она приезжала обсуждать раздел имущества.

Не важно, чего хочу я. Есть формальности, которые следует уладить, чтобы поставить в этой истории точку. Пусть моя жена поставит ее. А я дополню эту точку еще двумя, превращая ее в многоточие. Если Ксюша опускает руки, я буду держать их.

— Конечно.

Ксюша и Артур должны подъехать в офис к полудню, и это отправляет к чертям мой рабочий день.

После того, как наши подписи были поставлены в документах о разводе, после того, как я увидел на ее столе букет от другого мужика и понял, что нас больше нет, что теперь у моей жены начинается новая жизнь, я хотел уйти в запой.

Даже бухла купил, привез домой. А потом расхерачил бутылки об пол. Вызвал клининг и оставил чужих людей наводить подобие порядка в моей некогда счастливой жизни.

Пока они мыли полы и проветривали комнаты, я собирал свои вещи. Я плохо тогда понимал, куда отправиться, но знал одно: больше я не смогу находиться в этом доме ни секунды.

А после этого позвонил в первое попавшееся риелторское агентство и попросил найти мне квартиру. Обычную, среднестатистическую квартиру. Не потому что у меня нет денег, вовсе нет. Я бы мог позволить себе десяток пентхаусов по всему городу, а то и больше, но зачем?

Я неприхотлив, для жизни мне хватит дивана и ванной комнаты. Эта вычурная квартира была нужна для Ксюши. Ведь я ей обещал все самое лучшее, такое, чтобы она ни на секунду не усомнилась в том, что я все делаю для нее.

Риелтор приехала, забрала ключи и дала мне новые от квартиры, которую она сняла для меня на неопределенный срок.

Это как будто ты всегда имел четкую цель и уверенно шел к ней. А потом остановился посреди пути и не понимаешь — зачем шагаешь, куда? Для чего? Все оказалось равнодушным, пустым и бессмысленным.

Хорошо, что моя жизнь размерена и четко