Читать книгу - "Темный дар для попаданки. Финал - Алина Углицкая"

– Я тоже так думаю. У Ротберга есть что-то, из-за чего он все еще жив. Надеюсь, сегодня мы все узнаем.

Мы остановились у подножия лестницы. У нее отсутствовали перила, а узкие каменные ступени были выбиты прямо в скале. Над вершиной скалы, над замком светило солнце. Мне пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы разглядеть верхнюю часть лестницы.

А я точно туда залезу? Может, есть другой путь…

– Нам туда, – подтвердил Драмиэль мои опасения. – Странно, что нас никто не встречает.

– Может, все чем-то заняты, – вздохнула я. – Или охрану не предупредили о нашем прибытии.

– Или предупредили, – дядя посмотрел наверх.

Его лицо стало серьезным, взгляд – колючим.

Мое сердце екнуло.

С вершины скалы к нам спускались три мужские фигуры. Одна шла чуть впереди, легко преодолевая ступеньки. На двух других виднелись металлические кирасы. Это явно были охранники, я даже шлемы смогла разглядеть.

А сердце тем временем застучало, убыстряя свой ритм. Во вмиг пересохшем горле образовался комок.

Лица мужчин оставались в тени. Но я уже чувствовала – там, с ними, тот, ради кого мы проделали весь этот путь. Сейчас я его увижу…

Еще несколько ступенек, и солнце выхватило из тени лицо идущего впереди.

Да, это он. Ошибиться я не могла, уж слишком они с Драмиэлем похожи друг на друга: та же стать, те же черты лица, те же серебристые волосы. Только у дяди они спускались длинной косой, а у отца были обрезаны чуть ниже плеч, и сейчас их лохматил ветер.

Я вспомнила, что читала о традициях драконов. Коса – знак принадлежности к древнему роду, знак доблести и благородства. Преступникам косу отрубает палач.

Сердце сжалось, когда мужчина подошел поближе. У него был усталый взгляд и мешки под глазами, будто он не спал несколько суток.

– Драмиэль? – по его лицу мазнула тень улыбки. – Не верю, что это ты!

Он даже не взглянул на меня! Не заметил! Обошел, как пустое место, и протянул руку брату.

– Ротберг, – дядя резко обнял его, затем отпустил. – Я уже не чаял, что свидимся.

– Признаться, я тоже почти утратил надежду.

А я забыла, что надо дышать.

Просто стояла, открыв рот, и жадно разглядывала такого знакомого незнакомца. Передо мной был мой отец, моя родная кровь. Тот, кто знал мою мать и мог пролить хоть немного света на то, как мне жить дальше…

– Ты сильно изменился, – заметил Драмиэль, тоже разглядывая его. – Как ты тут?

– С переменным успехом, – уголки губ Ротберга дрогнули в скупой улыбке.

Он наконец перевел взгляд на меня.

Я от волнения стиснула руки.

– А это кто? Новый секретарь? Неужели ты уволил госпожу Гилли?

– Нет, – медленно произнес Драмиэль. – Это не секретарь. Познакомься, это Натали Саррах. Она недавно вошла в наш род.

– Вошла в род?

Взгляд Ротберга изменился. Стал слегка отчужденным, будто его обладатель утратил ко мне интерес.

– Не слишком ли она молода для твоей жены? – продолжил он с каким-то больным нажимом. – Хотя ты же ректор Королевской Академии, тебе и не такое можно…

Я лишь беспомощно глянула на Драмиэля.

Мой отец вел себя странно. Он выглядел сломленным. Даже увидев собственного брата, он не обрадовался. Наоборот, казалось, наше присутствие его тяготит.

– Я по-прежнему не женат, – хмыкнул Драмиэль. – А эта юная леди – твоя дочь.

– Дочь?!

Глаза Ротберга округлились. Он резко шагнул назад, увеличивая расстояние между нами. Я же осталась на месте, уже не зная, что думать. Меня захлестнули разочарование и обида.

Похоже, я не ошиблась. Мой отец совсем не рад меня видеть.

Он нахмурился, пристально вглядываясь мне в лицо.

– Но… как?

– Брат, ну ты и сам знаешь, как дети делаются, – Драмиэль развел руками.

– Я не о том! Кто ее мать?

У меня задрожали губы.

Такого вопроса я точно не ожидала. Кто моя мать? А что, могут быть варианты?

Судя по взгляду Ротберга – могут, и не один. Похоже, он сам растерялся, силясь припомнить всех, с кем грешил.

– Катерина, – прошептала я, не скрывая обиды. – Катерина Синичкина.

Пусть только посмеет сказать, что не помнит ее! Не посмотрю, что он мой отец, что за его спиной два охранника с мечами. Выцарапаю глаза!

Я враждебно уставилась на него. Пальцы сжимались и разжимались, будто желая вот-вот выпустить когти.

Но лицо Ротберга все сказало без слов.

Услышав имя, он побледнел. Нет, посерел. Затем подался ко мне.

– Кати? – выдохнул тихо и хрипло. – Но… как… откуда… Что с ней? Она тоже здесь?

Охваченный внезапным порывом, он сжал мои плечи.

А я ощутила злорадство. Подняла голову, заглянула ему прямо в глаза и, увидев там смесь страха, надежды и ожидания, четко произнесла:

– Нет. Она умерла. Потому что ты ее бросил!

***

Мне хотелось быть жестокой. Хотелось причинить ему боль. Чтобы он ощутил хотя бы сотую долю того, что пришлось мне пережить.

Но его лицо не изменилось. Он не ощутил удара, а может, слишком хорошо владел собой.

Как бы то ни было, Ротберг продолжил сжимать мои плечи и смотреть мне в глаза, пока Драмиэль не положил руку ему на плечо и не сказал:

– Здесь только Натали – твоя дочь. Она выторговала у короля встречу с тобой.

Вот теперь по лицу Ротберга прошла судорога. Будто само упоминание о короле было ему неприятно. И он наконец-то меня отпустил.

Я повела плечами. Надеюсь, синяки не останутся.

– Простите за резкость, – нехотя выдавила из себя и отвела взгляд. – Не хотела быть грубой…

Кажется, я поспешила с обвинениями. Он ведь может отказать в моей просьбе. А мы только ради его помощи сюда и прибыли.

Ротберг продолжил молча пожирать меня взглядом. И чем дольше затягивалось молчание, тем острее я ощущала, что в окружающем мире что-то не так.

Точнее, это “не так” появилось сразу, едва мы с Драмиэлем ступили на берег. Но поначалу я не обратила внимания, слишком была занята собственными переживаниями. А теперь вдруг остро осознала, что не чувствую присутствия драконов.

Как так?

Вот же они, стоят рядом со мной на расстоянии вытянутой руки! Драмиэль и Ротберг. Уж дядя-то точно сильный дракон, я всегда ощущала его приближение. Но почему же сейчас ничего не чувствую? Что происходит?

Я прислушалась к своим ощущениям. Нет. Ни единого намека на близость драконов. Но что еще хуже – драконьей магии тоже нет. Казалось, сам остров впитывает ее, будто губка. Но разве такое