Читать книгу - "Женись на мне, хтонь! - Екатерина Стрелецкая"

Берн махнул рукой. Вот и сейчас он без лишних вопросов опустошил стакан, не обратив внимание ни на то, что в лаборатории была практически стерильная чистота, столы пусты, а сами они сдвинуты к стенам. Берна скрутило так, что он едва не упал на пол: – Что… Что ты мне дала? – Деблокатор. Концентрированный, – я с совершенно невозмутимым видом помешала ложечкой ромашковый чай с мятой. Ещё бы мне быть «возмутимой»: я этим чаем накачалась по самые брови. Жаль, нельзя было хлебнуть чего покрепче из успокоительных. Как там Цег говорила? «…сознание должно быть незамутнённое всеми этими вашими зельеваровскими штучками» Вот и у меня настал день, точнее, вечер, когда я должна быть максимально в форме. Чай не в счёт. Я попросту надеялась, что он сработает на уровне психосоматики и хоть немного удержит меня в рамках разумного, не дав уйти в безумное. – Зачем? Зачем ты это сделала? – Хотя бы для того, чтобы снять все накопительные эффекты. Тебя слишком долго глушат зельями, чтобы это осталось бесследным. – Нет… Ты не Кария… Ты – КАРА на мою голову… Берн всё-таки не устоял на ногах и теперь пытался приподняться с пола. Силён. Сдерживать такого столько лет – только разрушать. И тело, и личность, и…

Как и говорил Берн, вначале проявились сосуды, потом начала лопаться кожа, создавая ощущение, что невидимый мясник разметил тело на фрагментарные участки. Покровы, мышцы, сухожилия отделялись и падали на пол. Цег, наверное, была бы в восторге от такого зрелища, но сюда её звать было категорически нельзя. Кроме нас двоих больше быть не должно было никого.

Я смотрела, как распадается тело, а у самой в голове работал обратный таймер. Всё внимание было сконцентрировано на заглушающих и гасящих всплески силы артефактам, разложенным по всему периметру лаборатории. Берн всё-таки встал. По логике вместо отсутствующих кусков плоти должен был просвечивать скелет. Но его не было. Был сгусток энергии, магии, каменных частиц и ветра. Вот она, первая причина дестабилизации: противоположные стихии. Земля и ветер. И они рвались на свободу. Я отрешённо наблюдала за всем, что происходит с Берном. За исчезающими фрагментами, будто их и не было, за дикой первобытной Силой, обретающей саму себя… А в ушах начали завывать артефакты-сигнальники. Вот надеялась обойтись без всего этого… Увы… – Не сдерживай себя, а то хуже будет! Я резко раскинула руки в стороны, растворяя оболочку и превращаясь в точно такой же сгусток энергии, только чётко оформленный в женский силуэт. На голове ощутилось приятное шевеление. Волосы закручивались в пряди и превращались в змей. – Что…Ты… Такое… – Ты же знаешь, что я – норхалийка? Задумывался когда-нибудь, кто это? – Народность местная… – ... произошедшая от «таких», как я. Считавшихся вымершими. Но иногда силы природы всё равно порождают их, наделяя обычных детей своеобразным даром. Так что я – норхалиатаэнна. Уже не элементаль, ещё не демон. Сила и мощь природы. Та самая “хтонь”, о которой часто шутят. Земля и флора – вот подвластные мне направления. Именно поэтому хорошо чувствую различные сочетания, но всё равно предпочитаю опираться на знания в первую очередь. Перестань пытаться себя контролировать, я заберу излишки и верну. С созиданием у меня проблем нет. Берн всё-таки как-то смог расслабиться, вместо того, чтобы взорваться на месте. И меня накрыло диким необузданным потоком энергии. Змеи яростно шипели, в бросках заглатывая силу идущую от Берна. Мои “руки” оплели ярко светящиеся зелёные нити, показывающие, что я и сама на пределе. – ...со временем наша сущность начинает отторгать человеческую оболочку. Ей становится в ней тесно. Это и происходило с тобой. Надо было просто отпустить ситуацию, но, я так думаю, твои родственники испугались, увидев разваливающееся на части тело и принялись его сохранять. А такие, как мы спокойно воспроизводим телесность по своему желанию. Более того, именно находясь в человеческой форме нам удаётся сохранить свою сущность целостной, лишь изредка развоплощаясь. Так как у тебя иные стихии в подчинении и процесс распада происходил иначе, чем у меня, я не сразу поняла, в чём дело. Представь своё тело до мельчайших деталей. И одежду до последней пуговицы! Сотки себе новую оболочку на манер старой. Внешность будет только такая, как у тебя “до”. Она неизменна. Переключив мозг на выполнение поставленной задачи, Берн постепенно начал вбирать в себя выпущенную энергию обратно, и потоки магии стали стихать. Я подошла к нему и положила “руки” на “плечи”: – Насчёт одежды даже не заморачивайся. Любую можешь сотворить. И прямо на его глазах я приняла свой последний облик, только вместо балахона специально воспроизвела красное платье. – Но если ты способна на такое, почему… – Мы с тобой вне закона. Для нас он не придуман. Проявить себя – либо попасть в лабораторию на исследования, либо быть уничтоженными на месте из опасений перед неизведанным… Поэтому для всех мы не существуем. Просто живём, как все и всё. К счастью, эту свою способность мне удалось скрыть от родителей. – Но если ты норхалиатаэнна, то кто же я? – Таких называли гекратолаурайнами. Именно он на наших кольцах. Одно из воплощений. И запомни: нам нельзя обращаться без кучи скрывающих силы артефактов. Мгновенно обнаружат. Поэтому я и еле вырвалась от Седрика тогда… Если бы он лишил меня памяти, да ещё и таким образом… Это была бы катастрофа! Сделать «под себя» нужные артефакты, думаю, для тебя не будет проблемой. Я поясню какие. Если вдруг почувствуешь себя странно, сразу вызывай меня. Помогу… – Спасибо тебе… – Берн наклонился и поцеловал меня. Глава 18. «Нарыв» *** – Ваше высочество, Вы точно намерены остаться здесь? – Гройстенгер, кажется, я просил не обращаться ко мне так. Демон изобразил вежливый поклон, пряча ухмылку: – Простите… – Да, я остаюсь здесь. Тем более, что обстоятельства изменились. Может, напомните, какой резон мне, шестому сыну короля, а по очерёдности рождения – девятому отпрыску из одиннадцати возвращаться во дворец? Какой там я был перед отъездом в очереди на трон по нашим законам? Тридцать седьмым? С учётом рождения племянников, то сейчас где-нибудь пятьдесят четвёртый, если не ещё дальше. Вернуться во дворец и провести жизнь в изоляции, как это было раньше? Лишь изредка выходя