Читать книгу - "Моя чужая дочь, или Сюрприз для богача - Яна Кроваль"

— О чём ты? — Марина удивлённо вскинула брови, зеркально отразив его позу.

— Ты знаешь.

— Про фенилкетонурию? Просто слышала.

В ответ Дегтярёв осуждающе покачал головой, продолжая сверлить жену тяжёлым немигающим взглядом. Под которым она сначала заёрзала, потом чуть сжалась, ссутулилась — и наконец-то сдалась:

— Ладно, ладно. У меня двоюродный дядя болен. Был. Полный олигофрен. Такой ребёнок — наказание.

— А такой, как Наина — лучше? — прищурившись, уточнил Сергей Михайлович. — Не думала, что ты, возможно, чем-то это заслужила?

И Марина окончательно сникла.

— Я не специально, — потупившись, произнесла она. — Я не хотела. Честно! Знала о диете, но ведь дяде Гене она не помогла. К тому же её слишком сложно соблюдать. Нужно тщательно следить за ребёнком. А ты планировал, что мы всё будем делать сами… И когда мне сообщили, что у моей малышки подозрение на фенилкетонурию, в связи с чем нужно взять повторный анализ, я банально испугалась. Что не справлюсь — и мне придётся растить идиотку. Да у меня чуть сердце от ужаса не остановилось! И на следующий день к приходу врачей я уже держала на руках другую девочку...

— Что ж. Теперь понятно, зачем тебе тогда срочно понадобились деньги. Врач отказывалась нарушать закон, не получив вознаграждение?

— Нянечка. Застала меня за сменой браслетиков в палате для новорождённых. Я еле уговорила её не вызывать охрану. Помню, несла какую-то чушь, но вроде смогла её убедить, что это мой ребёнок и я просто проверяю надёжность крепления браслетов. А конверты я раздала всем, кто видел мою дочь до и после той ночи. Включая эту медсестру. Превентивно. За молчание.

— Ясно, — только и выдохнул Дегтярёв.

И погрузился обратно в работу. Марина же ещё немного посидела, убедилась, что муж ничего добавлять не собирается, беззвучно выдохнула и ушла. После чего Сергей Михайлович поднял голову, будто провожая её взглядом сквозь стены, набрал какой-то номер и приложил телефон к уху:

— Добрый вечер. Мне нужен список звонков Марины за последние две... нет, три недели. И её перемещения. Да, понимаю, но интересующий меня вопрос она вряд ли стала бы решать в переписке. Это слишком недальновидно даже для неё. И обязательно займитесь ей лично. Нет. Я доверяю всем вашим сотрудникам. Но вам больше. И ещё. Последнее. Охрану не тревожьте. Особенно Фёдора. Он не сдаст её ни за какие деньги. Проверить? Думаю, в этом нет необходимости. Хорошо, на ваше усмотрение. Спасибо. Жду.

Увы, после переезда жизнь легче не стала.

Да. Необходимость тратить по несколько часов в день на дорогу отпала. Но зато теперь мне приходилось следить сразу за двумя детьми. Одной из которых требовалось больше внимания в виду её состояния, а другой — не меньше любви, чтобы она не обиделась... И всё — под пристальным наблюдением Дегтярёва! Который частенько следил за нами издалека и перед которым я не имела права ударить в грязь лицом... Поэтому до кухни, несмотря на относительно свободный дневной график, я добиралась по-прежнему лишь поздним вечером и пропадала там до глубокой ночи — что было, в принципе, приемлемо. Есть бы не одно «но».

Кто-то постоянно подкладывал обычную еду в контейнеры Милы! Иногда — зарывая её поглубже, чтобы было труднее заметить. И сколько я ни разговаривала с работниками кухни, сколько ни объясняла — ситуация не менялась. Повар и его помощница в два голоса уверяли, что не имеют к этому никакого отношения. И уборщица. И охрана. Даже садовник! И в итоге, спустя целую неделю бесплодной борьбы, у меня не оставалось иного выхода, кроме как обратиться за помощью к Сергею Михайловичу. Хотя мне очень не хотелось тревожить его по таким пустякам.

Почему-то в глубине души я была уверена, что неизвестный действует из добрых побуждений, не до конца осознавая серьёзность нашего положения. И не желала ему зла. Трудно, наверное, устоять перед соблазном вмешаться, глядя на худенькую активную девочку и зная, что родители пичкают её сплошными овощами... Но Дегтярёв отнёсся к моей аккуратной просьбе унять этот беспредел со всем уважением, сразу предложив мне воспользоваться их холодильником. Будто заранее готовился и ждал подходящего момента. Так что отказываться я не стала, сочтя это ещё одним подтверждением того факта, что Сергей Михайлович чувствует по отношению к Миле некую ответственность. И побежала переносить продукты, пока он не передумал. Единственное, меня несколько пугала реакция Марины.

В своё время она чётко дала понять — холодильник в столовой не для прислуги. У них свой есть. Общий. В подвале на кухне... Однако на обед Марина не явилась. И ужин тоже пропустила. И если первое случалось частенько — хозяева предпочитали обедать, а иногда и ужинать там, где их заставали дела — то отсутствие Марины на завтраке совсем выбило меня из колеи, вынудив вопросительно покоситься на Дегтярёва. На что тот сухо сообщил, что его жена уехала отдохнуть — и ушёл, впервые оставив кофе недопитым. Впрочем, тогда я не придала этому значения. Мне было слишком хорошо. Потому что в хозяйском холодильнике покушения на Милины контейнеры действительно прекратились! Что я списала на нежелание прислуги гневить Марину — и, в случае её скорого возвращения, была готова сражаться за право пользования агрегатом в столовой до последней капли крови. Ради дочери... Вопрос, чьей? Ведь чем дольше я жила у Дегтярёвых, тем больше обнаруживала сходств между ней и Сергеем Михайловичем. Не внешних, нет. В привычках. Например, они оба одинаково чуть опускали головы, когда их что-то не устраивало. Как бараны — выставляя вперёд несуществующие рога. А во время разговора, если активно жестикулировали, могли непроизвольно дёрнуть ладонью, будто у них сустав заржавел. Что особенно ярко проявлялось при телефонных звонках Дегтярёва, где собеседник его не видел — и сдерживать эмоции было необязательно. И ели они по какой-то странной методике, тщательно выбирая, что отправить в рот следующим, а не тупо загребая всё подряд, как делали мы с Наиной...

Всё это служило для меня практически абсолютным доказательством их родства. Но я не знала, как донести эту мысль до Сергея Михайловича без риска увольнения... Благо Дегтярёв поднял опасную тему первым.

— Я вам верю, — спустя несколько дней после отъезда Марины вдруг обронил он, заявившись на кухню.

Куда не