Читать книгу - "Мечты о пламени - Келли Сент-Клэр"

Он такой же внушительный и сильный, как всегда, в своих нагрудных доспехах. Он сидит на троне правителя на возвышении каменного круга и, не напрягаясь, командует залом. Я сглатываю, когда подхожу ближе и, наконец, вижу его лицо. Щетина на его подбородке длиннее, чем когда я видела его в последний раз. Несомненно, после известия о предательстве моей матери бритьё потеряло значимость. На его коже следы путешествий и высохшего пота. Вероятно, он только что вернулся с передовой. Его немытое состояние не останавливает меня от желания прикоснуться к нему. Мой взгляд блуждает повсюду: его плечи, руки, светло-каштановые волосы длиной до плеч.

Чем быстрее я смогу вернуться в Осолис, тем лучше.

— Мой Король, — Роско прерывает его на полуслове.

Джован раздражён тем, что его прервали. Но я с обречённым чувством сладости наблюдаю, как он замечает меня, и его лицо меняется от раздражения к облегчению, а затем переходит в свою обычную уверенную, граничащую с надменностью, манеру.

— Татума, ты вернулась. И в целости, — говорит он тихим голосом.

По мне пробегает дрожь. Я стою достаточно близко, чтобы видеть его глаза. Голубой цвет такой яркий, он всегда притягивает мой взгляд, пронзая меня насквозь. В этот момент его глаза странствуют по моей фигуре. Мой лётный костюм не оставляет много места для воображения, хотя это не самый худший наряд, который я когда-либо носила. Эта честь принадлежит костюму из ремней.

Я прочищаю горло.

— Да.

Он вскидывает бровь от моего короткого ответа. Разве он не знает, что это всё, что я умудряюсь вымолвить, когда он так на меня смотрит?

— И ты добилась успеха?

Он хмурится. Я чувствую, как мужчины позади меня подаются вперёд, чтобы услышать мой ответ.

Я отрывисто киваю.

— Да. В настоящий момент армия остановлена.

Мне очень нужно поговорить с ним наедине. Я поворачиваю голову к двери за троном. Основываясь на своём пребывании в двух одинаковых замках в Гласиуме, я знаю, что там находится небольшая комната для совещаний.

Позади меня торжествуют. Но есть что-то ещё. Беспокойство. Советники не уверены, могут ли они доверять мне — и не без оснований после действия моей матери. Но я почти не обращаю внимания на их реакцию. Моё внимание приковано к Джовану. Он прищуривает глаза, глядя на меня. Я снова наклоняю голову к двери и сдерживаю смех, когда он, наконец, понимает мой намёк. Солати мог бы понять по краткости моих ответов, что я хочу поговорить наедине. Для Брумы требовалось несколько подсказок, потому что они были чересчур откровенны. Я обнаружила, что в значительной степени приспособилась к их манерам, но полагала, что некоторые черты слишком укоренились во мне. Заблуждение моего народа заключалось в том, что смелость Брум не означала, что они были не интеллигентны. Они просто были прямолинейны, не привыкли к намёкам и тонкостям. В большинстве случаев мне это нравилось.

— Мы с Татумой поговорим наедине.

Король встаёт со своего трона в полный рост, и я застываю, пялясь в его грудь. Как всегда, я чувствую себя крошечной, но больше не нахожу его возвышающуюся фигуру пугающей. Возможно, потому что он больше не пытается запугать меня таким образом.

— Джован, ты уверен, что это умно? Было бы проще давать советы, если бы мы услышали всё прямо от неё, — говорит советник.

Джован не обращает внимания на мужчину, поворачиваясь к двери в вихре меха, оружия и кожи.

Джован захлопывает дверь, как только я прохожу за ним.

Затем, в три длинных шага, он оказывается передо мной и хватает руками мою вуаль. Он срывает её. Неужели я ожидала меньшего? Король Гласиума смотрит на меня сверху вниз. А я стою во весь рост, не желая стесняться своего внешнего вида. Я вздрагиваю, когда меня посещает другая мысль — как я пахну.

— Когда ты спала в последний раз? — рычит он.

Я вздрагиваю и выхватываю у него вуаль.

— Ты хочешь знать, что случилось или нет?

Я намереваюсь надеть вуаль обратно, но он хватает меня за руку и разжимает мои пальцы на ткани, один за другим. Я издаю возмущённый звук, когда он убирает извлечённую вуаль в карман своей туники.

— Конечно, хочу. Но сперва, позволь сказать тебе, что я рад, что ты дома, — говорит он с ухмылкой.

— Я рада снова быть в замке, — отвечаю я.

Его глаза необычно сверкают.

— Ты был на передовой? — спрашиваю я.

Он кивает, а его ловкие руки быстро справляются с ремнями, удерживающими нагрудник на месте. Его голубые глаза не отрываются от моих во время этого процесса. Жар в моих щеках поднимается, и я отвожу взгляд, когда он потягивается, снимая пластину через голову.

Я зажмуриваю глаза.

— Я должна рассказать тебе кое-что.

Я открываю глаза и жестом приглашаю его сесть.

Он не понимает намёков и молча смотрит на меня, сложив массивные руки на груди. Я качаю головой и делаю глубокий вдох, приступая к подробному рассказу о своём пребывании в Ире.

Король Джован замирает как статуя, его рот слегка приоткрыт, когда я заканчиваю. Он начал вышагивать в середине моего рассказа и только сейчас остановился.

— Это очень много для осознания…

Мои слова словно вывели его из ступора. Я не понимала, сколько информации я только что вывалила на него. У меня было несколько месяцев, чтобы осмыслить открытие Ире и события, которые произошли после этого.

— Я предполагал, что летающие люди находятся на Великом Подъёме. Но ты говоришь, что они все метисы? Ты раскрыла свою личность лидеру, чтобы получить их помощь, чуть не попалась, разрушая тропу, и была замечена дядюшкой, который-скоро-будет-мёртв, который раньше бил тебя, — резюмирует он.

Я медленно киваю. Я не могу понять, раздражён он или зол.

— Как ты, блять, ввязалась во всё это?

Он зол.

— Я… не знаю.

Правдивость моих слов поражает меня, и я хихикаю. Буря на лице Джована ненадолго стихает, а затем возвращается с полной силой. Удивительно, что он не вышел из себя, когда я рассказала ему о Кассие, но каким-то образом он сдержался.

— Почему ты показала лицо лидеру? — спрашивает он, на его челюсти тикает мускул.

Я пожимаю плечами.

— Это был единственный способ предотвратить войну.

Он прищуривает глаза. Странно, но мне гораздо приятнее иметь дело с раздражённым Джованом.

— Мне нужно убить его? — спрашивает он.

Если бы кто-то другой спросил меня об этом, он бы шутил.

— Нет, — я хмурюсь. — Я осознаю последствия