Читать книгу - "Безрассудная леди - Сэнди Хингстон"

— А у нее есть дочь? — без малейшего интереса спросил Лукас.

— Даже две, причем обе не блещут ни красотой, ни умом. Спасибо, дорогая. — Далси приняла из рук Татьяны стакан. — А что до компании… престарелые вояки, самодовольные отпрыски древних родов, жеманные девицы — разумеется, все с безупречной родословной, и ни одной индивидуальности, ни одной личности! Вот почему я так не люблю брайтонское общество.

— А вы что думаете о рауте, кузина? — спросил Лукас, не отрываясь от книги.

Татьяна исподтишка взглянула на него. Как это она раньше не замечала, что он опасен?

— По-моему, там было много… поучительного.

— Вот как? Вы научились какому-нибудь новому танцу?

— Скорее еще одному варианту того, который я уже прежде умела танцевать.

Лукас поднял бокал с кларетом. Какие у него красивые руки! Татьяна без труда представила себе его палец на спусковом крючке пистолета, готового выстрелить.

— Значит, вечер не потрачен впустую?

— Нет. — Девушка отвернулась, собираясь налить себе хереса. — Вам тоже вина? — спросила она у графини.

— О нет, нет, я иду спать. Должна сказать, что это нудное сборище людей имеет одно положительное свойство — оно заставляет красоту блистать еще ярче. Ты представляешь, Лукас, за ужином Татьяна сидела между генералом Нэшем и этим болваном Эндрю Борнмутом. Можешь себе представить что-нибудь более отвратительное — старый зануда и молодой идиот…

Лукас молча поднял глаза на Татьяну.

— Я едва не рассмеялась, когда ты так ловко оторвала подшивку на подоле, — с улыбкой продолжала графиня. — Наверное, надеялась отдохнуть несколько минут наверху — а тут Антея лично вызвалась сопровождать тебя! Именно тогда я и начала подозревать, что она хочет что-то у тебя выпытать.

— Кажется, она считает, что ее старшая дочь была бы вашему сыну подходящей парой, — негромко произнесла Татьяна.

— Эта глупая Сельма? Мне следовало бы догадаться! Бедный Лукас. Ну, по крайней мере мне нечего бояться, что ты попадешься в один из капканов, которые, несомненно, постарается расставить Антея.

— Не попадусь. — Лукас так резко захлопнул книгу, что Татьяна вздрогнула. — Как вам кажется, дорогая кузина, подходящая я кандидатура на роль мужа Сельмы? — Голос его приобрел бархатные баритональные нотки, отозвавшиеся дрожью где-то внутри ее тела.

Она быстро овладела собой и ответила обычным насмешливым тоном, к которому он привык:

— О, я думаю, очень подойдет. С ее лошадиной физиономией она вполне может сойти за лошадь, которую вы с таким усердием выбираете.

Далси издала сдавленный смешок и тут же прикрыла рот рукой.

— Татьяна! Как ты можешь!

— Должно быть, на меня плохо повлиял нынешний вечер. — Девушка предложила графине руку и была благодарна, что та не отказалась опереться на нее. — А теперь, ради Бога, пойдемте спать.

Каррутерс расчесывала волосы хозяйки, когда в дверь постучали. Татьяна не успела остановить горничную, и та, открыв дверь, онемела от удивления, увидев на пороге не графиню, а хозяина.

— О, милорд, — пролепетала она и оглянулась на Татьяну, сидевшую в ночной сорочке, — прошу прощения…

— Пойди и принеси хозяйке теплого молока, — холодно сказал Лукас.

Каррутерс присела в поклоне, потом бросилась исполнять приказание.

Он закрыл дверь.

— В том, что горничная глупа, есть один недостаток: она сломя голову бросается выполнять ваши приказания, но, как видите, с не меньшим усердием готова выполнять и мои.

Татьяна встала и потянулась за пеньюаром.

— Вы не имеете права…

— Бросьте. Я видел вас в бриджах и в расстегнутой рубахе — вы в грош не ставите приличия, и я это знаю. Не понимаю только, что за игру вы затеяли и с какой целью.

Татьяна накинула пеньюар на обнаженные плечи.

— Мне казалось, что игру затеяла ваша мать.

— Не спорю, но вы ведь тоже не просто послушное орудие в ее руках. Интересно, играют ли в Мишакове в шахматы? В Санкт-Петербурге я нередко проводил вечера за шахматной доской. Кажется, вы намерены объявить мне шах, мисс Гримальди; видимо, леди Борнмут рассказала вам что-то такое, из-за чего вы стали меня бояться.

— Я вовсе не боюсь вас, — усмехнувшись, заявила Татьяна. — С какой стати бояться того, кто убивает людей, стреляя в спину?

— Мне нередко приходилось стрелять и в лицо.

Такого поворота она не ожидала. Куда исчез этот любитель бренди, увлеченный своими розами? Перед ней был другой человек, сумевший выбраться из охваченной войной России с немой, растрепанной и неряшливо одетой девчонкой на руках. Она его недооценила.

— Рискну снова показаться вам невоспитанным, но, должен сказать, временами я искренне сожалею, что встретил вас.

«Не странно ли, — подумала Татьяна, — что временами я чувствую абсолютно то же самое?»