Читать книгу - "Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман"

А в пансионате «Стожки» вдруг все круто поменялось.

Нет, безликие панельные корпуса не раскрасились в одночасье радужными красками. Еда не стала разнообразней и вкусней. И даже дырки между планками на горбатом мостике остались столь же зияющими.

Но зато теперь, проходя мимо них, московский библиотекарь Неонила Леонидовна Беляева была надежно поддерживаема крепкой мужской рукой.

Плохую еду отчасти игнорировали, собираясь в роскошных интерьерах пансионатской библиотеки, у Беллы Эдуардовны Дехтярь.

Здесь, кроме кожаного дивана и металлического рыцаря, имелись также холодильник, самовар и электроплитка на две конфорки. С помощью последней прапорщик Бойко сотворял кулинарные чудеса, причем еду варил не из топора, а из вполне пристойных ингредиентов. Он же их и приобретал, в местном магазинчике, а самое ценное – у туземных теток из близ лежавшей деревеньки, давшей название пансионату.

Так что вкусно было неимоверно.

Неонила дважды пыталась вручить прапорщику деньги за продукты, но Бойко их отверг:

– Не положено!

– Это ж не Америка! – хохотала, оставшись наедине с расстроенной Нилой, неполиткорректная Белла Эдуардовна. – Здесь дамы, если они с мужиком, за себя платить не должны. Как и обижаться на харрасмент.

– Во-первых, я вообще-то не с мужиком, – не соглашалась с той Неонила. – А, во-вторых, харрасмент меня бы тоже не устроил.

– Слушай, детка, – не переставая смеяться, советовала ей старшая подруга, – прибирай его к рукам. Ты что, не видишь, как он на тебя смотрит? Да и от харрасмента не отказывайся. Вот я бы, например, точно не отказалась. Уж на что прежний директор дурак был, а мужчина видный. Жалко, что он чужой собственностью все больше увлекался, а не чужими бабами.

Неонила краснела от таких речей, однако на прогулки ходила, и втроем, и даже вдвоем. Правда – очень слабо представляя себе дальнейшее развитие их отношений с прапорщиком.

Нет, это было просто невозможно.

Может, она – птица и невысокого полета. Но уж точно интеллигентная птичка. А этот…

Даже не птица, а… овцебык какой-то!

В этом месте рассуждений сознание Неонилы Леонидовны вновь раздваивалось.

Ее напрягало в новом знакомце абсолютно все: проскальзывавшее в разговоре фрикативное «г», усы торчком, тренировочные штаны, которые тот искренне считал универсальной одеждой. Еще от него пахло дешевым табаком. И он, скорее всего, не читал Кафку.

Слава богу, что хоть вообще что-то читал.

Оказалось, они не просто так с Беллой были знакомы. В нынешнем малочисленном заезде прапорщик Бойко был у нее единственным абонированным читателем.

– Что он хоть читает-то? – поинтересовалась Нила у коллеги-подруги. – «Фауста», поди?

– Вообще-то это тайна, – засмеялась Белла. – Типа врачебной. Но тебе скажу. «Фауста» он не читает.

– Слава богу, – выдохнула та. – А я уже волновалась.

– Сказки он читает, – раскрыла страшный секрет прапорщика его библиотекарша.

– Русские народные? – изумилась Неонила. Действительно, неожиданный поворот. Свидетельство, так сказать, высокого уровня интеллектуального развития.

– И русские народные тоже, – подтвердила подруга. – Он уже четвертую книгу берет. Сказки народов мира, волшебные сказки. Сейчас вот Гарри Поттера ему принесла, из дома. Он, оказывается, на отпуск запланировал прочесть.

– А в магазине слабо купить, или зарплата не позволяет? – вслух порассуждала столичная библиотекарша.

– Злая ты, Нилка! – снова засмеялась Белла. – Будешь такая злая – он тебя бросит!

– Он не может меня бросить! – завелась Неонила. – Потому что никогда не получит.

– Никогда не говори никогда, – уже серьезно сказала, видимо, более опытная, подруга.

Нет, даже скромной в своих ожиданиях Неониле Леонидовне отношения с прапорщиком Бойко не казались верхом мечтаний. Откровенно говоря, вообще никак не казались.

Но, с другой стороны, – выше ведь не зря говорилось о раздваивании ее сознания, – будучи по жизни честным человеком, Нила вынуждена была отметить, что ей с прапорщиком Бойко гораздо спокойнее, уютнее и комфортнее, чем без оного. Это даже немного пугало. Легко же, оказывается, человек меняет высокие интересы на вкусные и питательные.

Впрочем, пока что она ничего не меняла.

Высокие интересы сохранялись – Белла ей щедро выдавала из своих закромов прекрасную литературу. А то, что прапорщик на двухконфорочной плитке творит чудеса – это ведь отдельная история?

А, может, и не чудеса вовсе. Просто после поганой столовки свежесваренная, пышущая паром, картошечка с укропчиком, да с жареной курочкой, которая вчера еще бегала по родным Стожкам – такое само по себе выглядело волшебством.

А если это все еще запить неким напитком, настаиваемым лично Беллой Эдуардовной…

Он был так вкусен, этот напиток – с запахом смородиновых листьев и кисловатым привкусом облепихи – что вчера Неонила выпила несколько больше, чем обычно себе позволяла скромная московская библиотекарша.

Нет, потом ей вовсе не было плохо.

Ей было очень даже хорошо.

Тепло, вкусно и весело. В высокоинтеллектуальных Нилиных мозгах крутились исключительно приятные и беспечальные мысли. Правда, они были не вполне связными.

Ну и еще ноги не ходили.

По окончании посиделок Бойко отвел ее в номер, причем слово отвел – не совсем подходит для вчерашней ситуации. Нила повисла на мощной руке Петра Ивановича, стараясь перебирать нижними конечностями хотя бы в такт. Не всегда получалось, однако прапорщик тактично не замечал необычного состояния спутницы.

И даже, доведя до номера, не попытался им – необычным состоянием, то бишь – воспользоваться.

Нила, кстати, решила, что если попытается – получит по своим овцебычьим рукам.

А когда все-таки не попытался – слегка расстроилась. Почти до слез. Неужели она даже таких бывших прапорщиков не интересует?

И тем не менее, время с появлением на ее жизненном горизонте усатого отставного военного пошло гораздо быстрее и проходило значительно веселее. Насчет гораздо быстрее – из казавшегося поначалу бесконечным отпуска остался всего один день.

Насчет веселее – не успела завершиться одна вечеринка, как намечалась следующая.

На этот раз Белла пригласила своих новых друзей из пансионата к своим старым друзьям из Стожков. Петр Иванович тоже их знал, по каким-то своим каналам.