Читать книгу - "Тайное венчание - Елена Арсеньева"

Но сейчас… сейчас он вновь не мог отвести глаз от белыххолмов, открывшихся в широком вороте рубахи. Татьяна, мгновенно угадавшая егосостояние, промолвила с ехидцей:

– Что-то в дверь задувает. Закрыли бы, сударь! Только с тойсторонки.

Леонтий не слышал, не двинулся с места, медленно приходя всебя. Усмехнувшись, цыганка перестала раздевать больную и обхватила ее левоезапястье, с ловкостью опытной лекарки нащупывая биение пульса. Пальцы девушкипоникли в ее руке. На безымянном блеснул незатейливый серебряный перстенек спечаткой в виде подковки… И Татьяна, охнув, вдруг выронила ее безвольную руку.

Леонтий, услышав этот стон, встрепенулся, изумленно уставилсяна цыганку, которая оперлась на лавку, чуть не падая, и смуглое, темное лицо еевдруг побледнело впрозелень.

– Что такое? – подскочил к ней Леонтий, перепуганныйтем, что и эта, кажется, готова свалиться бесчувственна, а еще пуще – не пугалали Татьяну до такой степени какая-то внезапность в состоянии больной. –Что с вами?

– Ни-че-го… – едва выговорила цыганка серыми губами, несводя глаз с руки девушки. – Уже прошло. Прошло. – Она выпрямилась,еще бледная, но стараясь овладеть собою. – А теперь подите за дверь,сударь, мне осмотреть больную надобно!

Через некоторое время Татьяна его позвала. Она определила унезнакомки сильнейшую нервную горячку, отягощенную воспалением легких, нобралась излечить, хотя сразу сказала Леонтию, что подобные заболевания длятсядолго и чреваты затяжным беспамятством.

– Так что отправляйтесь с богом, сударь, вдогон за своимисотоварищами, – велела наконец Татьяна. – Я уж сама тут слажу.

Леонтий молчал. Он и думать забыл об Иване НиколаевичеЛопухине и обо всех своих мечтаниях, связанных с его экспедицией! Сидя у стола,накрытого для него проворной хозяйкою, и безотрывно глядя на занавеску,скрывавшую от него метавшуюся в жару девушку, он мрачно признавался себе, чтоне в силах никуда уехать от нее. Да и как уехать?! Ее слабость, еебеззащитность взывали к его милосердию и мужественности. Она стольковыстрадала… Ей нужен защитник!

Решено. Леонтий найдет себе жилье в Василе и будет как можночаще наезжать к Татьяне, а свободное время посвятит походам и поездкам поокрестностям – своей собственной экспедиции! Когда же девушка придет в себя иокрепнет, он почтет за честь доставить ее домой или куда она пожелает.

Однако непроницаемая завеса тайны все еще окутываланезнакомку. Как-то раз, в декабре, Леонтий застал Татьяну запертою в избе:дверь была заложена снаружи. Ворвавшись в дом, откуда неслись истошные крики,Леонтий замер перед разоренным ложем: девушка исчезла! Цыганка билась врыданиях, и насилу смог Леонтий от нее добиться, что недавно ворвался в избу какой-тообезумевший цыган и утащил беспамятную девушку в лес. От этой вести Леонтий исам едва не обезумел, а потому не заметил слабо латанных дыр в рассказеплачущей Татьяны. Потом Леонтий лишь смутно мог припомнить свой неистовый бег сружьем наперевес по заснеженному лесу в сопровождении Татьяны, котораядогадалась прихватить смоляной факел. Страшное зрелище открылось им: привада,убитый волк, одноглазый цыган с окровавленным ножом, а самое жуткое – девушка,почти раздетой лежащая на снегу. Цыган тогда исчез, ибо Леонтий и не вздумалего преследовать; все внимание было поглощено другим. Вспоминался обратныйпуть, когда Леонтий, чудилось, летел над сугробами, прижимая к грудинезнакомку. И вновь ее голова лежала на его плече, а сердце слабо билось усамого его сердца, и он был почти счастлив, почти признателен чудовищномуцыгану…

И все тогда началось сначала: жар, беспамятство, хмураяозабоченность Татьяны и горячечные томления Леонтия – прежние хлопоты и прежниенадежды, пока наконец неожиданно для себя он не застал девушку в сознании и,впервые заглянув в серые, строгие глаза, понял, что с ним происходило все этимесяцы: он полюбил ее.

* * *

Шло время. Леонтий забросил все свои дела и всякий деньнаезжал из Василя в Татьянину избушку, ибо уже не в силах был жить, не видяЛизы каждодневно. Она быстро поправлялась, глаза засияли, мраморную бледностьщек сменил румянец. Но, конечно, она была худа и обессилена; от дому далеко неотходила, хотя весенний оживающий лес манил, а все сидела на припеке у воды,уставившись на синюю гладь, слушая тихий говор волн, следя за солнечной игроюна просторном безоблачном небе, ибо дни стояли один в один: безветренные,жаркие, благоуханные.

Думы в усталой Лизиной голове текли так же медленно и мерно,как течение дней, как волны, но постепенно созревало решение: ей нет смыславозвращаться в Нижний. Зачем? Бродить по пепелищу? Лисонька где-то далеко,тетушка умерла, дом почти наверняка разграблен. Полгода ведь минуло, полгода! Ипостылей смерти возвращаться в тот дом, в те стены…

Ну, хорошо – не возвращаться. А как жить? Она не зналаответа. Тогда судьба распорядилась за нее.

В тот день Леонтий приехал уже на закате, а потом,засидевшись с Лизой на бережку до первой звезды, расседлал коня, задал емукорму и с деланным огорчением сообщил Татьяне, что беда, запозднился и долженпросить ночлега. Татьяна в ответ лишь усмехнулась с тонкой женскойязвительностью и принялась собирать ужин. Завесили окна от комаров и зажглилучину. Леонтий, щурясь от дыма, что-то по обыкновению строчил в своей тетради.

Лиза смотрела с любопытством: ее забавляли занятия Брагина.Молодому красивому мужчине шататься по свету, чтобы в тетрадки записывать и безтого всем известное?! В представлении Лизы для истинных мужчин существовалитолько два достойных уважения занятия: военная служба или помещичья жизнь. Ну,может быть, еще купеческие дела. Остальное – удел неудачников, ни хваткой, нидогадкою не отличающихся. И, оставаясь безгранично благодарной Леонтию, не всилах не восхищаться его привлекательностью и добротою, она тем не менееотносилась к нему с изрядной толикой снисходительности, словно взрослая женщинак неразумному недорослю.

Татьяна поставила на стол чугунки с окрошкою и кашею иотошла поправить занавеску на окне, потому что в щелку уже просочился первыйшустрый комарик и затянул свою занудливую песнь. Татьяна чуть сдвинула завесь,бросила мимолетный взгляд во двор… да, охнув, так и припала к окну.

– Что? – вскочил Леонтий, хватаясь за ружье, главнуюсвою драгоценность, кое было всегда при нем.

Татьяна, не отвечая, выметнулась на крыльцо. Леонтийбросился следом.

Но возле избы никого не было. Лес стоял темен и недвижим,под берегом тихо дышала река.

– Знать, помстилось, – медленно вымолвила Татьяна,возвращаясь в горницу. – К столу пожалуйте. Каша стынет.

Однако по всему видно было, что беспокойство ее не улеглось.Она ела рассеянно, вздыхая, уставившись в угол, словно что-то неведомое тамвысматривала. Леонтий и Лиза тревожно переглядывались.