Читать книгу - "Подтяжка - Патрик Санчес"

Я поворачиваю дверную ручку, толкаю дверь и в этот момент все находящиеся в зале кричат: «Сюрприз!» Черт подери! — думаю я, оглядывая зал, — здесь толпа народа из нашего департамента. И все сгрудились вокруг стола. Пожалуйста, скажите мне, что это все неправда, что это происходит не со мной…

Я еще раз быстро окидываю помещение взглядом и пытаюсь изобразить некое подобие невинного величия. Наконец встречаюсь глазами с Брендой, которая улыбается мне. Становится ясно, что все это затеяла она. Убью гадину, покалечу за то, что она организовала это сборище. Так и быть, оставлю жить, если только подружка не растрезвонит миру о том, сколько мне исполнилось лет.

— Ребята! Спасибо вам! — говорю, стараясь поддать голосу энтузиазма, в то время как все, чего мне действительно хочется, это забраться под стол, словно пятилетней девочке, и решительно не вылезать до тех пор, пока кошмар не развеется. — Это так мило.

Между своими лучезарными улыбками я бросаю на Бренду такой взгляд, что она должна понять — за содеянное придется заплатить.

— С днем рождения! — восклицает Бренда, поднявшись со стула, чтобы пододвинуть поближе к себе еще один, и приглашает меня сесть рядышком. Устраиваясь, я приказываю себе крепиться. Я выдержу. Все, должно быть, уверены, что мне тридцать пять. Ставлю десять к одному — ни у кого не хватит смелости спросить, сколько мне стукнуло. Только я убедила себя в том, что этот праздник не так уж плох, как с новым ужасом я увидела его, занимающего заметное место на столе. Он — дешевый магазинный пирог, украшенный двумя свечками. Одна в виде четверки и вторая — ноль. Нет! Не может быть! Бренда не могла так со мной поступить! Она не рассказала всем о моем возрасте!

Я смотрю на Бренду, и та, если честно, в не меньшем отчаянии. Снова перевожу взгляд на пирог и вижу Гретчен, которая наклонилась над ним с горящей спичкой. Она зажигает четверку, затем ноль, поднимает на меня глаза и улыбается такой ухмылочкой, знаете, словно говоря: «Получи свое, сука!» Это мне причитается за то, что я рассказывала о том, будто наша секретарша носом обслужила анальное отверстие Тори Спеллинг, и о том, как она массировала грудь Памелы Андерсон, предварительно ее облизав. Черт подери! Не стоило недооценивать возможностей разъяренной сплетницы.

Гретчен поднимает пирог и направляется в мою сторону. Две свечи сияют прямо перед моими глазами. Все заводят офисную версию «С днем рожденья тебя». Дымок от свечей льнет к лицу Гретчен, которая подходит все ближе и ближе, а пение коллег, кажется мне, отдаляется и отдаляется. Как ни стараюсь скрыть дрожь, чувствую, что вот-вот упаду в обморок.

Когда пирог опускается передо мной, умолкает пение, я нахожу в себе силы собраться. Сейчас так дуну на эти свечи, чтобы они улетели, чтобы все прекратилось… чтобы цифра сорок пропала. Но когда я набираю полную грудь воздуха, коллега из бухгалтерии Говард Глик, появляющийся на всех мероприятиях, где раздают бесплатную еду, толкает ко мне маленькую девочку. Я о детях ничего не знаю (и знать не хочу), но этой девчушке по виду около десяти. Наверное, его дочь. Я гадаю, что она делает здесь, в офисе, на работе отца. Это все же место для ведения бизнеса, а не детсад. Я слышала, как по радио говорили о том, что школы сегодня будут закрыты из-за снегопада, и догадываюсь — он не хотел оставлять дочь дома. Но разве так трудно было найти няньку или забросить дитя в супермаркет на детскую площадку? Клянусь, однажды я притащу на работу своего кота и объявлю, что не смогла найти ему гувернантку на день.

— Ты не будешь против, если Хели поможет тебе задуть свечи? — спрашивает он. В глазах этой Хели светится надежда, словно возня со свечами — мечта ее жизни. Хочется ответить: «Да, я буду против. Это мой праздник, а она пусть на свой чертов день рождения делает, что пожелает». Но вместо этого я притворяюсь, что не услышала заботливого папашу, вдыхаю поглубже, задуваю ужасные символы этого «праздничного» дня и моментально вытаскиваю свечи из пирога, стараясь спрятать их подальше. Кто-то вручает мне нож, я начинаю резать пирог. Раздавая всем по кусочку, надеюсь, что, занимаясь набиванием собственных желудков, никто не обратит внимания на то, что сама я не ем. Не то чтобы мне не хотелось слопать здоровенный кусок дешевого, обмазанного жиром куска именинного пирога, но мне сорок лет удавалось сохранять фигуру не в силу того, что я позволяла себе тащить в рот все подряд. Если бы это был торт из низкоуглеводного шоколадного теста по рецепту Аткинса, может, тогда я и съела бы маленький кусочек.

Пока я раскладываю куски пирога по бумажным тарелочкам и раздаю их окружающим, мои нервы вроде начинают успокаиваться. Может, мне и сорок, но, оглядев толпу в зале, я понимаю, что выгляжу лучше всех. Ладно, у заместителя одного из менеджеров по продажам Лорен Миллер тело лучше моего, но ей еще и тридцати нет, а бюст, сильно подозреваю, у нее не настоящий. У веб-дизайнера Бритни Джордан лицо милое, но если она будет поглощать пирог и дальше с таким аппетитом, к тридцати годам ее тяжеловатые бедра раздуются донельзя. В общем, я держусь неплохо и к тому же знаю, что следует сделать, чтобы взять реванш, — пусть даже придется пойти на крайние меры. Ставлю сто к одному, при помощи пластического хирурга я сброшу пять, а то и десять лет и составлю достойную конкуренцию девочкам вдвое младше меня, всем этим Бритни и Лорен. Чем больше я над этим размышляю, тем мягче воспринимаю идею лечь под нож. Мы живем в таком прекрасном мире, думаю я, глядя на всех этих людей, которые безвольно пожирают пирог, — можно пойти к врачу, избавиться от морщин, подтянуть все, что обвисло, и снова выглядеть молодой. И так — почти бесконечно. Да, пластическая хирургия — вещь прекрасная. И как люди без нее обходились?