Читать книгу - "Принц в высоком замке - Ребекка Тейт"

Разговор по душам убрал то напряжение, что раньше прямо-таки искрило между Эльмой и Кристофом, и сделал их общение более открытым. Это вселяло определенные надежды на то, что с графом действительно удастся подружиться. И, может, встретиться с ним после того, как задание начальницы будет выполнено. Тора наверняка поручит Эльме водить экскурсии в Адлер, не зря же приходится работать здесь неделю. И тогда можно будет хоть мельком видеться с Кристофом…

Размечталась! Пришлось себя одернуть. Это сейчас он мил и покладист, потому что чувствует себя виноватым перед женщиной, случайно оказавшейся втянутой в его дела. А потом ситуация как-нибудь разрешится, и Кристоф благополучно позабудет об этом знакомстве. Эльма ведь гид, просто гид.

Как же ей хотелось его поцеловать!

Она весь день старалась не смотреть на его губы, особенно там, в кабинете, когда он пил коньяк или чай и когда говорил… Губы у него были твердые, четко очерченные, будто нарисованные. Наверное, целоваться с ним — удовольствие, которому нет равных. Эльма еще никогда не целовалась с аристократами, но прочитала множество любовных романов, где описывалось, что титулованные особы делают это как-то по-особенному. Героиня до них встречалась с другими мужчинами, но стоило ей повстречать настоящего принца, как он затмевал всех.

Может, и правда аристократов учат захватывающе целоваться и заниматься любовью так, чтобы покорить любую, даже самую капризную женщину? Может, это входит в комплекс их подготовки к насыщенной аристократической жизни? Эльма об этом ничего не знала.

Ей было достаточно легко общаться с Кристофом, потому что в ее представлении он был не совсем граф. Он — юрист, проводящий много времени среди простых людей. Вряд ли он требует у каждого своего клиента справку с подписью и печатью о наличии у клиента титула и замка с зубчатыми башнями. Кристоф обычный человек, с которым можно пить кофе не как на приеме у английской королевы, болтать о пустяках и хохотать над юмористическим шоу. Во всяком случае, Эльма надеялась, что он такой. Ей хотелось бы.

Поговорив с ней в кабинете он выставил ее — очень вежливо, но непреклонно, заявив, что ему нужно заняться делами, и намекнув, что она может заняться своими. Эльма решила не разыскивать Экберта, который занимался вопросом транспортировки ее пострадавшей машины из темного леса, и просто бродила по замку, останавливаясь у привлекавших ее внимание объектов.

Она долго простояла в сумрачной галерее над залом менестрелей, разглядывай портреты. Как у всякой уважающей себя аристократической семьи, портретов у Адлертрененштайнов было пруд пруди. И все без подписей. Предполагалось, что если ты сюда забрел и тебя привлекли картины, с которых мрачно и непреклонно смотрят наследники древнего рода, то ты и сам знаешь, кто есть кто.

Эльма пока не знала. Про портреты ей еще не рассказывали, и она сделала себе в блокноте пометку: нужно будет подробно записать историю каждого, а под картинами разместить таблички с нужной информацией. Не все внимательно слушают гида, а таблички никуда не денутся, написанное на них всегда можно прочитать.

Только два портрета оказались ей практически знакомыми.

С первого смотрел ныне здравствующий граф. Портрет был не очень удачным: во всем облике Кристофа так и читалась надменность. Видимо, мастер именно так представлял себе настоящих владельцев замков, а рисовать он мог и по фотографии. Даже скорее всего по фотографии: нарисованный Кристоф смотрел с портрета безжизненным взглядом.

На втором другой художник (манера существенно отличалась) изобразил графскую семью: две женщины — Герлинда и незнакомка с гладко зачесанными светлыми волосами — сидели на стульях, за их спинами стояли мужчины: грузный, седовласый, с суровым взглядом из-под насупленных бровей и молодой человек, в котором без труда можно было узнать Кристофа.

Значит, эта девушка на портрете его сестра, а пожилой человек отец.

Не так Эльма себе представляла старого графа. Он виделся ей улыбчивым весельчаком, вечно с бокалом вина в руках. В жестких чертах человека на портрете не угадывалось никакой склонности к забавам и мотовству. Наоборот, он походил на усталого конунга, которого сильно заботит судьба только что завоеванной земли. Чтобы крестьянство было сыто и не бунтовало, соседи не зарились, жена не скандалила.