Читать книгу - "Волчья кровь 2 - Екатерина Богушева"

не хочу сделать тебе больно, но твой парень… С ним что-то не так. Скажи честно: вы с ним придумали эту историю с похищением, потому что он тебя об этом попросил?

— Папа!

Задохнулась от злости и негодования

— Подожди, не нервничай, я ведь все понимаю. Такой красивый парень, ты влюбилась в него, думаешь, что лучше никого на свете нет. И все потому, что у него смазливое лицо и стройная фигура. Это бывает, дочка, не ты первая, не ты последняя. А его просто попросили встречаться с дочкой майора Ветрова, он просто кому-то услугу оказал. И когда преступникам нужно было на меня надавить, чтобы я выпустил одного человека из-под стражи, он уговорил тебя разыграть эту историю. Так?

— Нет, папа, — (в отчаянии соврала я). — Не так!

— Хорошо, тогда объясни, мне, пожалуйста, как он узнал, что тебя похитили и где нашёл, обходя опасных преступников и…

" Внимание, Рита! Будь осторожна!" — зазвучало у меня в голове. Я буквально замерла на месте, зная, что отец может расшифровать любой мой жест. Лгать ему крайне опасно. Под его пристальным взглядом я наклонилась вперед и опустила голову.

— Пап, меня сейчас стошнит,

Сдавленно простонала я. Это подействовало. Все-таки непробиваемый мент Ветров прежде всего был моим отцом. Он испуганно сказал:

— Пойдем к машине, Владик тебя осмотрит…

И мы пошли…. вдвоём, а я и вправду чувствовала себя мерзко, но виной тому было вовсе не плохое самочувствие. А ложь. Наглая ложь, которую я выложила отцу ради спасения парня от которого потеряла голову, ради того, кто увы этого не стоил…

—— Маргарита ——

— настоящее время —

Я стояла посреди кабинета и одной рукой держась за живот, второй держалась за столешницу, перегибая через неё себя, внимательно смотрела на отца, зная, что он не поможет мне, но… вдруг, он сделает это ради Вари

— Папа, я прошу тебя, ради Вари, ведь она всегда была для тебя любимой дочерью в отличие от меня! Ради неё, ты хотя бы раз в жизни, можешь поступить по совести, а не по своим чёртовым принципам. Она беременна! Ты засадишь собственную дочь в тюрьму?! А своего внука обречешь на долгие годы мучений?! За железными проволоками?!

— А о матери ты подумал?! Что с ней будет?!

Отец было открыл рот, но…. в кабинет ворвалась подобно стихийному бедствию Катерина. Кинулась на отца, вцепившись ему руками в лицо

— Тварь ты паршивая!!! Ах ты ш, мерзкая скотина! Дрянь ты ментовская!!! Козлина ты принципиальная!!!! Да если ты немедленно не отпустишь мою дочь…. я…. я…

Ветров Виктор Петрович, шире улыбнулся и одной рукой оттолкнул от себя жену с такой силой, что мама отлетела к стене и ударилась спиной, сползая на пол… Он приблизился к ней вплотную и схватив за волосы, намотал их себе на руку, подтянул к себе и прошипел

— Заткнись, истеричка! Ещё одна такая выходка и ты отправишься вслед за своей любимой дочкой, в обезьянник на трое суток! Встала и пошла вон отсюда, стерва! И не смей угрожать мне, воспитала шалав и дур, таких же как и и мать. Обе пошли отсюда, пока я с охраной вас отсюда не вывел!

— А, ну, пусти мать!!!

Кинулась на него, но…. отец открыл двери и схватив меня за руку, грубо вытолкал в коридор. Я упала прямо на попу. Сердце бешено колотилось в груди, а низ живота предательски потянуло. Коснулась живота ладонью, боль постепенно отступала. Медленно рукой сняла ободок с головы, в котором я и сбежала от Лютого. Хотелось рыдать в голос. Он ударил меня. Свою беременную дочь, просто вытолкал из кабинета. Слёзы полились из глаз брызнув на щёки и стекая солёными реками вниз….

— Кто посмел?!

Прорычал над ухом знакомый голос. Я медленно подняла глаза…. Лютый помог мне встать на ноги

— Как ты? Как ребёнок?

Я молча кивнула

— Папаша устроил радушный приём? Так и думал… Дин

Развернулся и вошёл в кабинет. Я услышала крик моей мамы, потом что-то тяжёлое несколько раз упало на пол, словно его уронили. Потом дано снова открылись и Лютый первым вышел в коридор, сминая окровавленные костяшки пальцев сжатые в кулаки. Следим шла моя мать, губа её была разбита, волосы растрёпанные, а длинная, чёрная юбка порвана на бедре, почти до пояса. А уж следом за ней шёл отец

— Что?! Считаете, защитник у вас появился?! Прекрасно! Валите отсюда, пока я добрый

Бровь разбита, рубашка в крови…Мать сделала пару шагов назад и они с ней поравнялись

— Я не удивлюсь, что тех девушек похищенных убивал кто-то из твоих, а ты…. покрываешь этого гаденыша. Запомни, старый пердун! Если хоть с одной из моих дочерей или с будущими зятьями что-нибудь случиться, я тебя уничтожу.

Залепила ему пощёчину и…. вчетвером мы покинули это продажное, мерзкое место.

13

На улице, по которой она шла, уже теплилась весна, будто кто-то целовал в шею, но стоило оглянуться- никого, кроме солнечных лучей. Поцелуй — это милый трюк, придуманный природой для того, чтобы остановить разговор, когда слова становятся лишними.

——— Варя ———

Я сидела в комнате для допросов. Здесь было темно и мрачно, а ещё отвратительно пахло сыростью и плесенью. Что убивало меня больше всего, так это взгляд отца, когда он вошёл в допросную и тот голос, которым он заговорил со мной. Честное слово, у меня даже создалось впечатление, словно я и не его дочь, а он не мой отец. Что-то пробежало между нами, что-то такое, отчего он решил, будто бы, после всего того, что он сделал, как мерзко поступил, Ветров имеет право обижаться на меня, а не наоборот!

— Ахметова Варвара Викторовна…жена главаря преступной группировки "Волчьей крови", я полагаю…Такс… уважаемая, Варвара Викторовна…

Ветров сел напротив меня и скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула, встав на задние ножки, улыбнулся и прошипел:

— Ну и как оно? Каково это чувство, когда убиваешь живого человека? Как это ощущать, что чужая жизнь принадлежит тебе и только ты решаешь как с ней поступить… Как это, когда ты отбираешь чужую жизнь?

Я посмотрела ему прямо в глаза, скрестила руки на груди и прошипела, практически в одном с ним тоне:

— Это вы мне скажите, пожалуйста, Виктор Петрович. Вам оно как-то привычнее…. ведь это вы, привыкли невинных людей убивать.

Молчание золото? Скорее, бронза. Огромный слиток, тяжёлый и грубый, шёпот чужого раскаивания и вкус горечи чужого греха — вот что чувствует убийца, глядя в глаза