Читать книгу - "Любовь и предрассудки - Эмилия Остен"

Но на лужайке появились новые действующие лица.

Скакавшие почти рука об руку Луиза и Арнольд чуть не сшибли Дика с ног.

– Ах, Арнольд, как вовремя вы отстегнули Джереми Джея Дая! – захихикала Луиза, гордая и собой, и своим будущим женихом.

Арнольд, невыносимо прекрасный после длительной скачки, весь в азарте и предвкушении, протянул руки к добыче.

Дик благородно вернул ему зайца, ведь именно Арнольд был ведущим в охоте. Лорд Райт лишь пресек путь жертве, ну а Дик с Бланш сыграли роль обыкновенных наблюдателей, поэтому претендовать на лавры никак не могли.

Бланш развернулась спиной к солнцу и заставила кобылку попятиться немного к лесу.

Арнольд уже намеревался свернуть зайцу шею, чтобы не продлевать его мучения, но внезапно Луиза огорчилась:

– Неужели мы убьем его?

– Это охота… – начал было Дик, но заметил изумленное выражение лица Арнольда и вмешиваться не стал. Молодой Уолтер был очень тактичен и понимал, что на ближайшей неделе все ведущие роли принадлежат этой парочке.

– Посмотрите, какой он симпатичный! Арнольд, разве у вас поднимется рука придушить его?

Арнольд невольно опустил правую руку и приподнял зайца левой. Тот не стал сопротивляться и беззвучно затаился, обмякнув тряпочкой и зажмурившись. Судя по всему, Арнольду не раз приходилось принимать участие в финале охоты, но такую реакцию одной из охотниц он наблюдал впервые.

– Что же вы предлагаете сделать? – спросил он. Бланш показалось, что разговаривает он чуть насмешливо, но как раз это меткое чувство юмора на границе с иронией, выражаемое либо неуловимой интонацией, либо скрытой улыбкой, либо только уголками глаз, она отлично помнила. И до сих пор любила. Так изумленно, недоверчиво и восхищенно он смотрел когда-то на нее…

– Отпустить беднягу. Все равно я не смогу его есть, я успела посмотреть ему в глаза!

– И считаете себя теперь лично с ним знакомой?

– Да! Арнольд, как вы хорошо меня понимаете! – Луиза просительно сложила кулачки у груди. – Ну что нам стоит это сделать?

– Но гости вашей матушки могут неправильно истолковать…

– А мы им ничего не скажем! Нас здесь всего четверо, просто дадим друг другу слово!

– Я не против, – быстро встрял Дик, несмотря на то что спрашивали не его, – ради вас, Луиза, думаю, мы все сможем смириться с потерей добычи. В нем мяса-то и на нас четверых не хватило бы, что уж об остальных гостях говорить. Тем более что мы и так выиграли – поймали его.

Арнольд еще раз внимательно посмотрел на Луизу, потом на зайца, а потом на ожидающего своей награды довольного пса.

– А Джереми Джей? Кто вступится за его репутацию?

– Ох… Это же всего лишь собака, не так ли? Упустил и упустил…

– Не скажите. – Дик опустился перед собакой на одно колено и потрепал ее по холке, благодарно получив в ответ длинным языком по лицу. – Раз он завалил охоту, то потерял доверие. Больше его первым не пустят. И не только его репутация будет загублена, но и потомство его обесценится…

– Это нечестно… – вырвалось у Бланш.

Арнольд повернулся к ней и прищурился, пытаясь разглядеть лицо девушки против солнца.

– Э-э-э… Мисс Вернел? – неуверенно спросил он. – А вы что предлагаете?

Жалея о том, что привлекла к себе внимание, Бланш тем не менее попыталась ответить:

– Предлагаю не совершать бесчестных поступков. И думать не только о себе, – сухо сказала она.

Арнольд подошел ближе и, почти касаясь ее стремени, тихо поинтересовался:

– Так что же, мисс Мэри? Что вы бы сделали? Неужели бедного зайца вам совсем не жаль? – Он приподнял тушку зайца повыше, и лошадь Бланш нервно зафыркала, почуяв звериный запах совсем близко.

– Неужели нет возможности спасти зайца, не подставляя бедного, ни в чем не виноватого Джереми? Который отлично справился со своей задачей и никак не ожидает предательства?

Громкое слово повисло на лужайке, внезапно вызвав гнетущую тишину. Молодые люди были настроены на развлечение, на приятное времяпрепровождение, но никто из них не ожидал услышать подобные высказывания. Пусть даже и касались они всего лишь собаки.

Луиза нахмурилась:

– Нет, так поступить с Джереми Джеем мы, конечно, не можем.

Арнольд повернулся к ней, потом снова взглянул на Бланш и разжал кулак.

Заяц шлепнулся на землю, осоловело поднялся, пряднул ушами и, пока никто не опомнился, юркнул в густой подлесок.

Дик только и успел перехватить Джереми Джея за ошейник. Пес обиженно заворчал, но послушно сел и попыток преследовать добычу больше не предпринимал.

– Да уж, прекрасные леди, задали вы задачку, – хмыкнул Арнольд, отряхивая перчатки и возвращаясь к своему коню. – Мало того что вы вынуждаете меня говорить неправду…

– Но и что еще? – с волнением спросила Луиза.

– Но еще и выставляете меня на посмешище, – заключил Арнольд, вскакивая в седло. – Не волнуйтесь, мисс Вернел, – сказал он, не оборачиваясь, – сейчас я всем признаюсь, что не смог удержать зайца, принимая его из пасти Джереми Джея. Я его просто-напросто выпустил. Нечаянно. Все запомнили?

* * *

По дороге к Грэммхерст-холлу молодые люди почти не разговаривали. Даже Дик Уолтер перестал болтать и почти не сообщал никому о деталях пейзажа и столетних дубах, помнящих его прадедушку. Луиза тайком, как ей казалось, поглядывала на Арнольда. В ее взгляде сквозило непередаваемое восхищение.

При встрече с остальными охотниками он был просто великолепен. Его полный смешных подробностей рассказ о загоне зайца, о его нелепом упущении, о негодующих возгласах свидетельниц был настольно увлекателен, что никто и не подумал усомниться в его правдивости.

Луиза заливисто смеялась и кивала, Дик хмыкал в кулак, а Бланш, слыша небрежное: «…и тут появляются Дик с мисс Вернел» или «…но мисс Вернел уже сурово отчитала меня, поверьте, мне так стыдно…», – еле справлялась со своими чувствами. Ей приходилось улыбаться и кивать, но делать это, понимая, что Арнольд видит в ней только одну из подруг Луизы, было просто невыносимо. Положение усугублялось еще и легкостью, с которой он сочинил эту историю, мгновенно приписав девушке совершенно неподходящие качества: холодность, бессердечие, склонность к несправедливым обвинениям, отсутствие такта, злословие и ехидство.

Арнольд сохранился в ее памяти человеком с отличной фантазией и наблюдательностью. Как много бы она дала, чтобы узнать, видит ли он в ней девушку, которой причинил боль, и добавляет ли ей страдания специально или и в самом деле принимает ее за незнакомую гостью, а ее воображаемые действия придуманы на ходу?

С чего он взял, что Бланш может холодно ругать кого-то за неловкое движение? Она так выглядит? Неужели ее старания остаться неузнанной и скрыть свои истинные чувства привели к тому, что окружающие видят холодную, эгоистичную и бессердечную особу вроде младшей Лауры?