Читать книгу - "От кутюр - Uma"

Двери кабинета, из которого час назад ее выставил Фарнезе, были настежь открыты. Заглянув туда, Анна увидела, что хозяин виллы лежит на полу в кровавой луже, лежит так, будто упал навзничь, — на спине, раскинув руки, вверх бледным неподвижным лицом.

— Паоло! — Анна кинулась к нему. Опустившись на колени, она попыталась приподнять ему голову, — Паоло! Что случилось?

Глазами Анна искала кусок ткани для того, чтобы остановить кровь, или телефон, чтобы вызвать «скорую». Хоть что-нибудь. Вспомнив, что видела аптечку на кухне, она хотела было бежать туда.

Фарнезе тяжело приоткрыл глаза, приподнял голову и прошептал:

— Чертова дочка! Едва не пристрелила меня. Ты не должна вызывать врачей…

Несмотря на немалую потерю крови, мужчина не только оставался в сознании, он еще управлял действиями Анны. Давал указания, как правильно перетянуть место ранения, чтобы остановить кровотечение, чем обработать рану. И твердо предупреждал:

— Не пугайся, если я вдруг потеряю сознание. Это нормально в моем положении….

Анна вся перепачкалась в крови, пока накладывала жгут. Дело осложнялось тем, что пуля вошла в ключицу, наверное, задела кость, и любое движение или вмешательство ее неопытных рук доставляло раненому сильную боль.

Анна чувствовала, что еще немного, немного крови и неловких движений, и она забьется в отчаянной истерике или уляжется рядом с Фарнезе, потеряв сознание, которое уже туманилось и изменяло ей.

— Нужно вызвать врача! — простонала она, ошалело глядя на свои окровавленные пальцы. — Мне дурно…

— Ты справилась, — успокоил ее Фарнезе, — остановила кровь. — Он, содрогаюсь от боли, приподнялся. — Надо отобрать у Джулии оружие. Теперь ты понимаешь, почему я не люблю детей и женщин. Ничего хорошего из нашей с ними жизни не получается…

— Она, наверное, сидит где-нибудь и дрожит, — предположила Анна, помогая ему сесть.

Но Джулии на вилле не оказалось. Она ушла, прихватив с собой пистолет. Анна не ожидала от нее такого хладнокровия и резвости. А Фарнезе нисколько не удивился этому, подозревая, что дочь стала оружием расправы над ним его врагов. Деньги были только предлогом для выстрела. Врачей Фарнезе на вилле по-прежнему видеть не желал:

— Обойдусь без их расспросов! Они заявят в полицию, все это просочится в прессу, и моё имя снова будут полоскать…

Он сел на кожаный диван, бледный, но спокойный. Тщательно вымыв руки и залпом выпив стакан холодной воды, Анна принесла ему подушку, простынь, свежую рубашку.

— Ты вовремя оказалась рядом, — заговорил Фарнезе, рыча и морщась от боли. — Почему ты вернулась? Не скрывай ничего, даже если это обычное половое влечение…

— Нет, ничего подобного я вам не скажу. Половое влечение как-то не приходило мне на ум. Это скорее Везувий виноват, чем вы, — сказала Анна, присаживаясь на край дивана. — Глядя на него, я поняла, что не хочу возвращаться в Лондон…

— К противному длинноволосому парню, надеюсь, тоже? — процедил сквозь зубы Фарнезе. — Горы помогают многое осознать, в первую очередь мелочность наших привычек. Я сбегал в горы, когда мои привычки, например, наркотики или женщины, или графомания порабощали меня… — добавил он слабым голосом.

— Простите меня за мою слабость… — попросила Анна и снова призналась с виноватой улыбкой. — Я

— Просто так ты от меня не отделаешься, — Фарнезе улыбнулся, взял Анну за руку, сентиментально сжал ее. — Я рад, что ты вернулась и разделила со мной эти неприятные минуты. Я этого не забуду…

""" """ """

В римской квартире Фарнезе не было места для двоих. Одна комната предназначалась для напряженной интеллектуальной работы, — везде книги, в двух шкафах и сложенные в высокие пирамиды. Венские стулья и жесткое, обитое кожей кресло, крепкий, большой стол и мутное окно без портьер. Вторая комната служила и гостиной и спальной; зеркало, комод, диван, потертые кресла, круглый стол посередине. Задернутое коричневыми шторами окно.

Фарнезе, весь в болезненном поту, лежал на узком диване. Над ним склонился худой человек в хирургических перчатках. Это был Шарль Арли, давний друг Фарнезе, доктор философии и просто смелый человек, решившийся вытащить пулю из ключицы друга без вмешательства медиков.

Желчный от боли Фарнезе по-прежнему категорически не желал, чтоб газетчики «пронюхали» о ранении, временами он метался в горячке, но вообще находился в ясном уме, проклиная дочь за то, что она попала в неподходящее место, — метилась бы сразу в голову или в сердце! Досталось и Арли, — неужели писать толкования на Веды ему легче, чем вынуть кусок свинца из бренного тела друга?! Оставлять пулю в ключице, конечно, было нельзя, рана начинала гноиться и грозила серьезными последствиями.