Читать книгу - "Я подарю тебе ребёнка - Маша Малиновская"

— Думаю, она просто упала. Мне её муж не показался козлом. Ну а там кто их знает, поэтому конечно уже сообщили. Валя должна была.

Берём с Ренатом по стакану кофе и возвращаемся в отделение. В ординаторской никого. Времени начало пятого утра. Дико хочется спать, но документации столько, что за оставшееся время не факт, что успею. И это только срочной. И при условии, что сегодня никто больше не соберётся вылезти на свет Божий. Ну или, упаси Господи, попытаться отправиться на тот.

Однако на кофе я всё же десять минут выделяю. Ринату звонят, и он выходит.

Я откидываю голову на спинку дивана и, сжимая пальцами горячий стаканчик, погружаюсь в свои мысли.

Уже третий день, если честно, пребываю в шоке. Я думал давно о детях, не раз говорили об этом с Аней, но она была против ещё как минимум лет пять-шесть. А после расставания мысли о семье выветрились, уступив место только лишь работе.

А тут Вика.

В школе мы дружили. Она была красивой девчонкой, вечно спешащей, несущейся напролом. Будто всё время боялась не успеть. Девчонка-торпеда.

Но иногда она, спрятавшись за мной, когда мы сидели на крайнем к двери ряду, затихала и будто впадала в анабиоз. Уставала от гонки, искала тишины. Мне хотелось дать ей эту тишину.

Я не могу сказать, что был влюблён в неё, нет. Было время, кажется, классе в восьмом, когда меня волновало её присутствие, но я не чувствовал импульсов от неё, и как-то довольно быстро переключился. Хотя даже по-дружески мне было приятно обнимать её, или когда она это делала. Нравились её духи и красивые волосы. И да, я заметил, когда она впервые накрасила губы.

Взрослая Вика оказалась такой же торпедой. Снова куда-то спешащей, торопящейся. Но во взгляде стало намного меньше веры в жизнь. Разочарование, тоска. И мне почему-то кольнуло. Захотелось снова закрыть её от всего, уберечь, попытаться вернуть её взгляду тот юношеский блеск.

А потом этот семинар. Она — невероятно красивая и притягательная. Ещё когда только подошла на фуршете, я понял, что хочу её.

Вот так всплыло вдруг. Возможно, что-то ещё юношеское, возможно уже как реакция на неё вот такую. Не знаю. Но когда пошли танцевать, голова кружилась. В лифте же сдерживаться не было сил.

А потом она сама прильнула и поцеловала. Чиркнула зажигалкой возле газового источника.

Мне понравилось с ней. Она знает чего хочет и умеет сказать об этом. Это круто. Хорошо когда женщина в почти тридцать не жеманничает как восемнадцатилетняя девственница. Оба могут наслаждаться.

Осечка случилась неожиданно. Какой бы олень там ей ни поставил диагноз, вероятность залёта я осознавал. Но эта вероятность была минимальной. Цикл у неё относительно стабильный, овуляция давно должна была произойти.

Но вышло как вышло.

Теперь нужно свыкнуться с мыслью, что я скоро стану отцом. Это… волнующе. Да, именно так — волнующе. Мы с Викой не вместе, но это не помешает нам быть ребёнку родителями.

Признаюсь, меня тревожит мысль, что она решит вернуться к мужу и попросит не принимать участие в жизни ребёнка. Это… хрен знает как объяснить. В общем, мне очень не нравится эта мысль. Не хочу, чтобы сын или дочка звали папой чужого мужика.

Да и первое тоже восторга не вызывает.

— Рота, подъём! — Ренат возвращается и выдёргивает меня из размышлений. — Кофе уронишь. Раиса Анатольевна тебя сожрёт.

Я и правда, кажется, придремал. Ещё и со стаканом кофе в руках. А наша санитарка Раиса Анатольевна тот ещё сталин.

— Ладно, — иру переносицу, пытаясь окончательно проснуться. — Пойду работать.

До семи тридцати занимаюсь бумажками. В дневную смену сегодня Дарина, надо передать ей дела перед обходом и кое о чём попросить.

Она уже переоделась в ординаторской и копается в бумажках за своим столом.

— Привет, Дарин, — кладу в нишу выписки по ночным родам.

— Салют, Зернов. Чего такой загадочный? Опять мне свинью подсунуть пытаешься в виде какого-нибудь выступления на семинаре? Сразу говорю, не выйдет.

— Ну почему сразу свинью, Дариш?

— Потому что ты засранец, — выгибает бровь.

Вот же оса.

— Как-то вы, Дарина Фёдоровна, неуважительно с завотделением.

В ответ она только прищуривается.

На самом деле Дарина прекрасный человек. Мы дружим ещё из медакадемии, и когда не наедине, она соблюдает субординацию, как и если возникают разногласия по работе.

— Даш, слушай, есть дело. Возьми беременную на учёт, пожалуйста.

— Ты же знаешь, что я сейчас не беру. Возьми сам или обратись к Губанову.

— Я хочу, чтобы ты.

— Нет.

— Дарина, тогда вынужден тебе напомнить, что тебя я согласился вести, — делаю невинный вид. Эту вредину, кроме как шантажом, не взять. — И терпел все твои гормональные загоны.

В яблочко. Поворачивается и мрачно смотрит.

— Вот будешь беременный, тогда и приходи.

Шах и мат, должно быть. Но нет, Дарина Фёдоровна.

— Так я… уже.

Её глаза расширяются.

— Зернов, миллион долларов когда едем получать?

— Ты меня поняла, Даш, — ржу.

— Не знала, что наш холостяк окольцевался, — говорит удивлённо.

— Я как бы нет.

И тут эту стерву пробивает на смех.

— Захар, залетевший гинеколог — это анекдот, ты в курсе?

Кажется, я этой язве сделал сегодня день, потому что на обход она пошла в отличном саркастическом настроении. Но Вику вести, конечно же, согласилась.