Читать книгу - "Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская"

Следующей ночью

Дмитрий

Сквозь сон ощущаю легкое прикосновение к щеке. Отмахиваюсь, как от назойливой мухи, мешающей спать, но упертая женская ладонь опять ложится на мое лицо. Так нежно, что даже приятно. За это почти готов простить все, в том числе и вторжение в мой заслуженный отдых.

Приоткрываю один глаз и в кромешной тьме могу различить лишь слабые очертания девушки, сидящей на краю моей кровати. Кажется, слышу слабый шепот. Эротичный такой, с придыханием.

Дожил, бабы во сне мерещатся! Реальную мне надо. А то с этими делами семейными скоро монахом стану.

Тонкие женские пальчики неуверенно спускаются к моему плечу, щекочут кожу по пути. А в нос проникает сладкий запах ванили.

Ай, ладно! Виртуальная баба так виртуальная! Когда я отказывался от того, что само плывет в мои руки?

Перехватываю запястье и резко дергаю на себя. Ночная гостья теряет равновесие и падает в мои объятия, ошеломленно ахнув. Второй рукой обвиваю ее талию, сильнее вжимая в себя. И, недолго думая, нахожу во тьме пухлые губы, жадно впиваясь в них.

Поцелуй выходит чересчур реалистичным. 3Д с полным погружением. Только погружение в перспективе, ближайшей. Забираюсь ладонью под шелковую маечку, скольжу по приятной наощупь, бархатной коже. Спускаюсь ниже, очерчиваю линию бедра, стискиваю нетерпеливо…

Начинаю подозревать, что это не сон. Особенно когда ощущаю укус на нижней губе. Девчонка поиграть решила? Люблю инициативных. Блин, перестаралась только, больно.

Завожусь с полоборота, становится глубоко плевать, сон это или реальность. Аромат ванили окутывает и срывает крышу, которая и так слабо держится, когда рядом податливая, жаркая девчонка.

К черту все!

Крепко сжимаю горячее женское тело, рывком переворачиваю и впечатываю в постель, устраиваясь сверху. Скольжу рукой по плоскому животику вниз. Поцелуями вгрызаюсь в шею.

Кажется, девчонка сопротивляется, но не слишком настойчиво. Подобные жеманства меня точно не остановят, не сейчас. Наоборот, она только сильнее распаляет меня.

Но хлесткая пощечина, а вслед за ней несколько слабых ударов по спине — отрезвляют. Нехотя отрываюсь от манящей шеи, на которой так неистово бьется жилка. А я, как гребаный вампир, желаю впиться в нее губами. Но вместо этого вздыхаю тяжело и тянусь рукой к лампе на прикроватной тумбочке.

Тусклый свет позволяет рассмотреть черты моей страстно-опасной ночной гостьи. И лучше бы я его не включал.

— Катя? Какого… — удивленно хриплю.

С другой стороны, жена моя, пусть и временная. Имею право. Но моя уверенность испаряется, когда обращаю внимание на ее заплаканное лицо и дрожащие губы.

— Меня испугалась, что ли? — мрачно тяну, чуть отстраняясь. — Сама виновата. Зачем приходишь ночью в постель к озабоченному холостяку? — пытаюсь отшутиться, но девчонка становится еще печальнее.

Пытаюсь считать ее эмоции, понять, что происходит. И выдыхаю с облегчением, когда Катя начинает объяснять.

— Нет, я… — с трудом говорит из-за сбивающегося дыхания. И мы оба понимаем, на что у нее такая реакция. — Маше плохо! — выдает, наконец, и слегка ерзает подо мной.

Не из-за меня ревет, что не может не радовать. Черт, и все-таки хочу ее, такую домашнюю, не размалеванную, настоящую. И в любой другой ситуации, с любой другой бабой хрен бы я остановился, потому что привык брать то, что хочу. Но сейчас вместо того, чтобы продолжить начатое, я резко остываю, когда до меня доходит смысл Катиных слов.

— Что значит «Маше плохо»? — хмурю брови. — Что случилось?

Приподнимаюсь на локтях, чтобы лучше видеть напуганное лицо Кати, с припухшими от слез глазами и розоватым носом. Остро желаю поцеловать ее в губы. И не только. А потом…

Но Маша… И когда я превратился в заботливого отца?

— Ее тошнит, температура высокая, не сбивается, — хнычет Катя, а сама в этот момент, как ребенок, которого хочется защищать. — Помоги, Дим, ты же врач, — добивает меня свой фразой.

— Откуда ты знаешь? — рычу нервно.

Катя медлит с ответом. Закусывает губу. Она специально меня провоцирует сейчас? Не видит, что и так еле держусь?

— На официальном сайте прочитала, там твоя биография, — шепчет чуть слышно.

Прищуриваюсь с подозрением. Не помню, чтобы я предоставлял сведения о своей врачебной практике. Я в принципе предпочитаю скрывать сей нелицеприятный факт биографии. Врачом я работал недолго, в клинике кузена. Ровно до тех пор, пока жестко не напортачил с назначениями одному тяжелому пациенту и чуть не угробил его. Видимо, я родился в рубашке, потому что несчастному мужику удалось выкарабкаться, а от суровой руки закона меня Влад прикрыл. Правда, с условием, что я в медицину больше ни ногой. Да я и сам только рад. На хрен надо. В депутатском кресле и теплее, и чище, и не убью никого. Надеюсь…

— Я не педиатр, а хирург. Причем через «е», потому что меня лучше не подпускать к пациентам, уж поверь, — рявкаю с внезапно накатившим раздражением и чувствую, как подо мной вздрагивает женское тело.

— Может, ты меня отпустишь? — тихо лепечет Катя, упираясь почти кукольными ручками в мои плечи.

Осознаю, что все еще вдавливаю ее в постель, ощущаю трепет миниатюрного и практически обнаженного тела (дурацкая шелковая пижама не в счет — одно название!). Дурею на долю секунды, а потом резко подрываюсь, пытаясь взять себя в руки.

Машу спасать надо. Но если я вмешаюсь, только хуже сделаю. Поэтому набираю номер единственного человека, которому смогу доверить здоровье своей дочери.

— Доброй ночи, Влад, — бодро кричу в трубку, на ходу натягивая брюки. — Не бубни, сон для слабаков. У меня малая заболела, сможешь в свою клинику позвонить, чтобы приняли нас сейчас?

Глава 6

Одного взгляда на Катю хватает, чтобы понять: сегодня она не боец. Дрожит вся, нервничает, плачет. Обычно женские слезы меня жутко раздражают, но сейчас… почему-то хочется ее обнять. Сдаю позиции. Иллюзия семьи меня заражает и выбивает из привычного ритма жизни. Так и до пуза с газетой недалеко.

Передергиваю плечами и позорно сбегаю из своей же спальни. Слышу, как «жена» покорно плетется следом.

Стоит мне войти в комнату Маши, и я понимаю страх Кати. Малышка мяукает жалобно, мучается и вся горит. Убеждаюсь в последнем, приложив пальцы к ее крохотному лбу.

Так, надо срочно приводить в чувства Катю. Потому что сам я с ребенком не справлюсь. На руки брать, переодевать, подгузники менять. Нет уж, к такому меня ни жизнь, ни депутатская карьера не готовили. Увольте!

Пару секунд изучаю содрогающуюся от всхлипов Катю, приближаюсь к ней и аккуратно беру за плечи. Хочу поймать ее взгляд, но девчонка упорно прячет лицо. Опускает голову, пытается высвободиться из моей хватки.

— Котенок! — неожиданно зову я.