Читать книгу - "Дрессировщик. Искупление - Ольга Николаева"

— Какая тебе разница? — Женю совсем не тянуло к тому, чтобы раскрывать душу перед этим мужчиной. А он, как назло, умудрялся ковырнуть в местах, где прятались самые глубокие, порой до конца не зажившие раны. Талант? Или она сама их нечаянно показывала, а ему оставалось только тыкнуть пальцем?

— А сама как думаешь? Ты живешь в моем доме, а я почти ничего не знаю о тебе. Только то, что сама сказала, да информация из документов.

— Разве документов не достаточно?

— Нет. Они поддельные. — В этот момент он даже не глянул в ее сторону. Будто и так знал прекрасно, как отреагирует Женя.

— С чего ты взял?

— С того, например, что в свидетельстве о рождении записаны люди, которые не существуют.

— Это… как это? Как такое возможно?

— Не знаю. Спроси у того, кто это свидетельство стряпал. Мог бы и постараться получше.

Девушка замолчала растерянно. Она знала, что Игорь делал ей новые документы — этого Суворов не скрывал. Да и настоящие было просто негде взять. Но то, что они окажутся откровенной липой… этого она не ожидала.

— Не переживай. Никто не узнает этого, если не начнет копать специально. Паспорт у тебя уже вполне приличный, комар носа не подточит. Просто надейся, что это свидетельство никому и никогда не понадобится.

— А зачем ты узнавал?

— Хотел построить твое генеалогическое древо, а потом пойти к астрологам и нарисовать тебе карту судьбы.

— Что? — она не была уверена, что правильно все расслышала.

— Ничего. Я что, не могу иметь хобби?

— Можешь, конечно, только…

— Только не такое идиотское, согласен. Хотел понять, откуда ты взялась такая, Женя, кто тебя родил. И не стоит ли ждать подвоха с этой стороны.

— Не стоит. Я не общалась с родными уже очень давно. Они, скорее всего, считают меня без вести пропавшей. — Постаралась, чтобы голос не дрогнул на последних словах. Женя боялась даже думать о том, что пережила мама, когда ей сообщили об исчезновении дочери. За отца не так переживала. Но мысли о матери не давали ей покоя никогда, всегда отдавали глухой затаенной болью.

— А ты не хочешь восстать из мертвых-то? Они ж, наверняка, тебя похоронили?

— Хочу. Но боюсь. — Призналась, все-таки. Не видела уже смысла отпираться.

— Хммм… Думаешь, не простят?

— Не знаю. Ну и мне, вообще-то, нельзя перед ними появляться.

— Игорек, наверное, запретил?

— И это тоже. Не хочу его подставлять. Слишком многим обязана…

— Так он теперь тебе, вроде, не указ… И, как видишь, у него с родней тоже не очень-то сложилось.

— А как это связано?

— Так. У самого проблемы в отношениях, а тебе что-то запрещал. Сначала со своими родичами надо было бы мосты настроить, а потом уже другим давать советы и что-то запрещать.

Девушка не видела смысла спорить: слишком многое пришлось бы объяснять. И еще не факт, что Валерий принял бы ее аргументы: у него был слишком отличный от ее взгляд на мир. Лучшая защита — нападение. Вроде бы, так говорят. И Женя тоже решила попробовать.

— А у тебя все хорошо в отношениях с родными?

— А у меня их нет.

— Ну, вот, а советы раздаешь…

— Пока не погибли в аварии — были отличными. Мы души не чаяли друг в друге. С отцом дружил, мать обожал, сестренку очень любил, и она меня тоже.

Симонов прервал ее на полуслове, а когда закончил — Женя уже молчала по своей собственной инициативе. Не знала, что сказать.

— Прости… Я… Понятия не имею, что нужно говорить в таких случаях…

— Да уже и не надо говорить. Просто хорошо подумай.

Она впервые посмотрела на Валерия с другой стороны. До этого воспринимала только как врага, который развлекается с ней, как кошка с незадачливой, слабой мышкой. А теперь в другом свете предстали и его желание помочь Игорю… И его вопросы и советы: может быть, они были вызваны совсем не желанием издеваться, а чем-то другим?

— Я подумаю. Спасибо тебе…

Мужчина только пожал плечами. Мол, мое дело маленькое, главное — предложить.

— А ты помогаешь Игорю… тоже… — девушка не могла подобрать правильные слова, но не могла не уточнить. — Из-за той аварии, да?

— Нет. Людям нужно помогать в беде, Женя. Просто не все это помнят.

Он чем-то напоминал ей Игоря. Наверное, своим постоянным стремлением чему-то ее научить. Но, все же, казался другим. Более человечным, что ли?