Читать книгу - "Короли анархии - Кэролайн Пекхам"

дерьмо, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с тобой в твоем нынешнем виде. — Он неопределенно махнул рукой на все существо Тоби в знак объяснения, и парень просто съежился, явно не имея ни малейшего представления о том, что происходит.

— Он говорит, что тебе нужно поднять свою задницу, — подсказал я. — Мы все собираемся вернуться в твое общежитие и мило поболтать. Сэйнт выйдет из себя, если ему придется долго смотреть на тебя в таком состоянии, так что тебе нужно принять душ и надеть чистую одежду, прежде чем он опустится до разговора с тобой.

Губы Сэйнта скривились от удовольствия, когда я посмотрел на него, и, черт возьми, я улыбнулся в ответ. Черт, теперь мы вместе шутили. Что было дальше? Собирался ли я на самом деле начать доверять ему, и что он всерьез проделает все это дерьмо со своим отцом, как он обещал? Почему это даже не казалось таким безумным, как тогда, когда он впервые сказал это мне? Я испытал такое облегчение от того, что он не собирался отдавать меня на милость закона из-за моих отношений с Татум, что, думаю, был в слишком сильном шоке, чтобы полностью осознать остальное из того, что он предлагал в то время. Но прошла уже неделя, а он был всего лишь…ну, не приятным, потому что это был Сэйнт Мемфис, но он предложил Татум сесть рядом со мной на диван прошлой ночью, и когда она поцеловала меня на глазах у всех, он ухмыльнулся, как будто ему это понравилось. Он также выглядел наполовину склонным убить меня из-за своей ревности, но все же.

Тоби с трудом выпрямился, моргая от света мобильного телефона, и Киан был достаточно любезен, чтобы опустить его, чтобы тот не светил прямо ему в лицо.

— После тебя, — сказал Киан, указывая битой на выход, и Тоби кивнул, поспешив впереди нас, и мы выстроились в шеренгу, следуя за ним, как стая волков, преследующая оленя.

Мы шли за ним всю обратную дорогу до мужского общежития, Сэйнт с одной стороны от меня, а Киан с другой, наши плечи дружески соприкасались, и я действительно чувствовал себя комфортно между ними, как будто я, черт возьми, принадлежал этой группе.

Киан продолжал насвистывать свою психованную мелодию, а Тоби выглядел так, словно в него вот-вот прилетит еще кусок дерьма, добавив это в смесь муки и масла, которая уже покрывала его. Казалось немного жестоким с нашей стороны позволять ему думать, что мы собираемся сделать с ним что-то еще, когда на самом деле мы пришли извиниться и освободить его, но без полного объяснения он все равно не принял бы нашего доброго отношения.

Мы последовали за ним в его общежитие, затем подождали, пока он сходит в душ, и Сэйнт усмехнулся чистоте его комнаты, которая явно не соответствовала его стандартам, хотя мне она казалась прекрасной.

Когда Тоби снова появился, он был вымыт, одет и выглядел чертовски напуганным. Очко ему за то, что он притащил свою задницу сюда, если был настолько уверен, что мы планировали что-то ужасное, но, опять же, я полагаю, он знал, что для тех, кто пытается бежать, всегда хуже.

— Присаживайся, — скомандовал Сэйнт, указывая на кровать, и я подвинулся, чтобы прислониться к его комоду, в то время как Киан плюхнулся на другую кровать в комнате, которая явно принадлежала другому студенту, но он явно не будет на это жаловаться, поэтому я предположил, что ему было все равно.

— Послушайте, я делал все, что вы говорили, — начал Тоби, и страх в его глазах, когда они метались между нами троими, заставил меня почувствовать себя немного дерьмово. Я не собирался чувствовать себя виноватым из-за того, что пытался защитить мою девочку от хищника, но он никогда не был тем, кто должен был принять на себя основную тяжесть нашего гнева, и за это я действительно сожалел.

— Забудь обо всем этом, — приказал Сэйнт. — Мы здесь, чтобы сообщить тебе, что у нас есть доказательства, указывающие на то, что ты на самом деле не являешься преследователем Татум.

Глаза Тоби расширились от надежды, и он сцепил руки на коленях.

— Правда? — он выдохнул.

— Да, — согласился Сэйнт. — Итак. Это официальное извинение от моего имени и от имени всех Ночных Стражей. Мы были неправы, и ты был несправедливо наказан. Ты больше не Невыразимый, и тебя снова зовут Тоби Рознер.

— И это все? — Спросил Тоби, выглядя таким чертовски счастливым, что я не мог не улыбнуться ему. — Все кончено?

— Нет, — сказал Сэйнт, и Тоби на мгновение испугался, прежде чем продолжить. — Ты ужасно пострадал от наших рук. Конечно, нам было бы недостаточно просто принести извинения и вернуть тебе твое имя. Итак, я предлагаю то, что, на мой взгляд, является справедливым предложением о возмещении ущерба, но если ты не согласен, то, конечно, можешь сказать нам, чего, по твоему мнению, ты заслуживаешь.

— Возмещение ущерба? — Спросил Тоби, переводя взгляд между нами, как будто это была какая-то сумасшедшая шутка, и он не мог поверить ни единому слову.

Киан усмехнулся, как будто это было чертовски забавно, а я просто пожал плечами. Я не знал, как Сэйнт намеревался загладить вину за то дерьмо, которое мы сотворили с этим ребенком, но я должен был сказать, что был впечатлен его моралью, даже дав ему понять, что это было правильно. И тем фактом, что у него действительно были моральные принципы. Черт возьми, он что, собирался доказать мне раз и навсегда, что он не полный сукин сын? Потому что если он встал как мужчина, признался в своем дерьме и попытался загладить вину, то это сказало мне все, что мне нужно было знать о его сходстве со своим отцом, человеком, который лгал, обманывал и разрушил мою семью, чтобы скрыть свой собственный проступок.

— Мы ошиблись, — сказал я. — И мы были с тобой полными придурками, так что, по-моему, это справедливо.

Тоби кивнул, хотя я мог бы сказать, что он был бы счастлив, если бы мы просто вернули ему его имя и пообещали больше не мучить его.

— Я думаю, что душевные и физические страдания, которые мы тебе причинили, были достаточно серьезными, чтобы равняться финансовой сумме в сто тысяч долларов, — спокойно сказал Сэйнт, и мне пришлось бороться с собой, чтобы не разинуть рот от этой смехотворной суммы денег, но на этом он не закончил. — За неделю, в течение которой ты подвергался этому воздействию.

— Сто тысяч за неделю? — Спросил я, потому что, конечно, неправильно