Читать книгу - "Его Высочество Ректор - Лючия фон Беренготт"

Тренькнул телефон.

«У меня есть идеальный ответ на ваше заявление, мисс Красновская, но, к сожалению, я вам его уже послал. Больше цыплячьих видео у меня нет.»

Вот ведь, гад! У меня пропал дар речи от такой самоуверенной наглости. Да кем он себя возомнил?! Не веря своим глазам, я пялилась в телефон, вливая в себя все больше и больше янтарной жидкости, пока буквы не начали прыгать и двоиться у меня в глазах.

И как мне на такое отвечать?

— Детка, а теперь повернись попой, поставь одно колено на подлокотник и облокотись о спинку кресла… — инструктировал Майлс, собравшись, наконец, и вспомнив про свой профессионализм.

И тут я поняла — как мне ответить.

- Милый… — подкравшись к Майлсу сзади, я обняла его за талию. — Не хочешь меня пофотографировать? У нас так здорово получилось в прошлый раз, помнишь…

Майлс с готовность обернулся, обхватил меня за плечи и чуть было снова не впился в меня поцелуем. Как вдруг нахмурился, будто только сейчас сообразил, о чем его попросили.

— Ты с ума сошла… — прошептал он мне прямо в ухо, делая вид, что целует. — Час моей работы стоит 700 евро. И мне надо закончить сегодня эту сессию. Какое «пофотографировать»?

— А сколько стоит час работы моим бойфрендом? — прошипела я в ответ. — Моя подруга тебя уже подозревает… Если сейчас откажешься, будет совсем плохо. Ты вообще должен сам просить меня попозировать, без всяких денег. Ты — мой парень, или нет, в конце концов?!

Пожевав губами, Майлс неохотно согласился.

— Тебе станет интереснее, когда узнаешь, в чем я хочу фотографироваться… — проворковала я, пощекотала его под бороденкой и вслух спросила. — Где тут у тебя шмотки для фотосессий?

Неожиданно оживилась Рита и вскочила с кресла.

— Давайте-давайте! Я хоть перерыв возьму…

Кинув вожделенный взгляд на уже опробованную мной бутылку, она подобрала с пола простыню, закуталась и прямо в ней вышла на улицу покурить.

— Шмотки — вон за той ширмой… — Майлс растерянно махнул рукой в угол гостиной-ателье, противоположный входу. — И косметика, если хочешь. Только быстро…

Я решительно зашагала в указанном направлении. Если там есть что-нибудь хоть бы отдаленно напоминающее то, что надето на этой фифе, господину ректору придется непросто. Возможно, необходимо будет отменить на сегодня все лекции. По состоянию… кхм… здоровья.

* * *

— Ты слишком отворачиваешься, не видно глаз… И макияж потек на щеку… Вон там… Давай сниму…

У Майлса был такой вид, будто ему хотелось мне этот макияж не снять, а слизать. Накрасилась я сама, и, действительно, довольно быстро. Частично благодаря тому, что для моего амплуа косметика должна была быть простой и немного грубоватой-пошловатой. Как у той самой неумехи-девчонки, коей меня и считал господин ректор. У меня сложилось впечатление, что он слегка… фиксирован на имидже выпендривающейся девчонки-неумехи.

Что ж, дадим ему того, что он хочет.

Очень кстати всплыла в памяти картинка из журнала, который я лет пять назад случайно обнаружила в папиной прикроватной тумбочке, когда приехала навестить его на выходные — в его общей с новой женой квартире!

На этой весьма примечательной картинке развязная, будто бы только что вкусившая взрослой жизни девчонка-старшеклассница сидела на полу у кровати, накручивая на палец грубую, дешевую бижутерию, сунув вторую руку себе в трусики. Она строила из себя опытную женщину — «по-взрослому» прищурив глаза и сексуально закусив губу.

Маленько видоизменив антураж и позу, я решила воспроизвести эту самую старшеклассницу.

Черный ободок лайнера хорошо оттенял цвет моих глаз, легкая размазанность придавала лицу выражение недавней «оттраханости». На веки я чуть добавила серо-стальных теней и покрыла лицо легким, прозрачным мейкапом с голливудским лоском. Ресницы клеить не стала, а вместо этого сосредоточилась на одежде. Вернее, на том, что ее заменяло…

— У тебя виден сосок, — ровным голосом сообщила мне Ксюха, и я движением плеча поправила бижутерию, чтобы камни закрывали третье самое стратегическое место на моем теле. Первое и второе чисто символически прикрывали черный треугольник и ниточка стрингов от Оливии фон Халл, соответственно. Причем, ниточка была нанизана черным, искусственным жемчугом.

Отвернувшись от камеры и периодически резко оборачиваясь, я сидела на полу, у той стены, что была декоративно оголена до красных кирпичей. Точнее не сидела, а стояла на коленях, присев попой на пятки. Руки мои были «связаны» за спиной широкой мужской подтяжкой. Кроме черных трусиков, подтяжки и вороха украшений, в том числе тяжелых, под золото, браслетов, на мне не было ничего. Разгоряченный от моего вида и алкоголя Майлс, забыв про то, сколько стoит его профессиональное время, щелкал меня с разных ракурсов вот уже более получаса. Вполне отдохнувшая Рита тянула коктейль, с удовольствием обозревая импровизированную фотосессию, давая советы и вставляя умные комментарии.

— Тебе не хватает виноватости в глазах. — наставлял меня Майлс охрипшим голосом, — Сделай лицо побитой собаки… Отлично! Теперь ученицы, которую поставили в угол на горох.

— Горох! — взвизгнула Рита. — Надо рассыпать вокруг нее горох!

— Где я тебе возьму горох… — отвлеченно пробормотал Майлс, становясь надо мной на цыпочки и делая кадр сверху. Я подняла голову и сделала собачьи глаза, закусив губу.

— Арабская лавка через дорогу! — Рита сунула Ксюхе пять евро. — Слетай, а?

Совершенно ошалевшая от всего этого разврата Ксения выскочила за дверь и через две минуты уже возвращалась с небольшим мешочком чего-то, похожего на крупный горох — светлого цвета.

— Нут! Еще лучше! — одобрила Рита. — Его виднее будет на темном полу.

Выхватив у Ксюхи пакет, она разорвала его и рассыпала нут вокруг меня.

— Боже! Я сейчас понял, чего тебе не хватает… — задушено прошептал вдруг Майлс, сделав страшные глаза.

Бросив фотоаппарат на диван, он рванул наверх. Вернулся через две секунды, что-то держа в руках. Пытаясь понять, что это, я вся изогнулась…

— Замри! — неожиданно высоким, почти истерическим фальцетом приказал Майлс, подскочил ко мне и… размахнулся. Я, наконец, увидела, что он принес и даже открыла было рот, чтобы запротестовать. Но не успела.

Со всей дури, Козлевич хлопнул меня по заднице плоским, черным предметом, похожим на мягкую ракетку от пинг-понга.

— Ауч! — вскрикнула я, чувствуя, как нежной коже разливается горячее пятно боли и, как я была уверена, красноты…

Меня отшлепали!

— Не двигайся! — Майлс в три прыжка добежал до дивана, схватил фотоаппарат и вернулся на свою позицию рядом со штативом. Присел на корточки и защелкал.

— Идеально… — прошептал он, разглядывая один из кадров.