Читать книгу - "Брошенка - Анастасия Шерр"

— Конечно, милая, конечно. Беги. Ты только больше в кабинет Варламова в его отсутствие не ходи, а то узнает, обе получим.

Лиана еле удержалась, чтобы не засмеяться старой в лицо.

— Конечно, Ирина Давыдовна. Я же просто, чтобы вам помочь.

*****

Нина

Вечером раздался звонок в дверь и я подумала, что это пожаловала Юлька, чтобы извиниться. Случается у неё такое. Сначала делает, потом думает.

Открыла дверь и налетела на Варламова, что стоял, прислонившись плечом к стене.

— Привет, — и глядит на меня так… Странно. — Я к детям, можно?

Я бы сказала, что нельзя, да не могу. Не имею права отбирать у детей отца. Они и так как пришибленные ходят с того самого дня, когда Славка объявил им о своём решении уйти. Я не хотела лишать их последней радости.

Вот только что делать с моей болью? С той раной, которая тут же открывается и начинает кровоточить, стоит мне увидеть мужа? Как вынести это?

— Проходи. Они у Яны, — сухо, холодно.

Только хочется не так вот, как дальние родственники… Не прятать глаза и кусать губы до привкуса крови во рту. А прижаться к нему. Обнять, спрятать лицо на его груди и спросить: "Что мы творим?! Почему?!». А потом плакать долго. Кричать и биться в истерике. Рассказать, как мне холодно засыпать одной и как больно представлять его с другой. Как тяжело мне…

Но он не услышит. Он давно меня не слышит и не замечает. Я стала для Варламова чем-то, вроде стола в его офисе. Вроде бы вещь нужная, но если случится пожар, то спасать не станет.

Слава прошёл в квартиру, разулся, снял пальто. На меня почти не смотрит, словно не жена тут стоит, а столб, который можно обойти без лишней болтовни. А я заметила, что воротник у него несвежий, потерял белизну. Видимо, не первый день в одной и той же рубашке ходит. Эта сука смогла увести чужого мужа, но не может постирать его одежду?! Да и вообще, помятый какой-то, небритый, словно всю неделю в притоне каком-то валялся. Неужели ты этого добивался, Варламов?

Обошёл, направился к Яне в комнату, откуда тут же донеслись радостные детские визги, а я впилась ногтями в собственные ладони, заскулила от тоски, как брошенная, старая собака, что отслужив хозяевам верой и правдой много лет, оказалась на помойке. И снова ненависть во мне проснулась. Чёрная, обжигающая душу.

Так ему и надо. Пусть почувствует разницу между женой и любовницей. Если первая стерпит всё и не только в постели, то вторая, кроме этой самой постели больше ни на что не способна.

Но тут же догадка, слабая, пока что ничем не подтверждённая. А может один он? Вдруг нет её, любовницы? Что, если и правда он ушёл не к кому-то, а от меня? Но разве от этого не больнее? Разве не рушится последняя стена самоуважения? Это же насколько нужно достать мужика, чтобы он предпочёл жить один…

И действительно, я не знала, что же лучше. Знать, что у него другая или понять, что просто я настолько омерзительна.

Из детской доносился весёлый смех Кирюши и радостное щебетание дочери. Что ж, пусть хотя бы им будет хорошо. А я потерплю. Рано или поздно отпустит, полегчает. Боль притупится, а может и вовсе уйдёт. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Иначе сгорю и пепла не останется.

Нет больше сил подслушивать у двери детской, украдкой ловить его голос, угадывать нотки, которые такими родными казались… Сейчас я не узнавала Варламова. Он чужой стал. Не тот, радость или злость которого могла почувствовать даже на расстоянии, просто разговаривая с ним по телефону. Не мой.

Ушла на кухню, прикрыла за собой дверь. Открыла форточку, дрожащей рукой вытащила из пачки сигарету, но прикурить не успела. В кармане завибрировал телефон, оповещая о входящем звонке.

Номер не определился, что почему-то насторожило. Не помню, чтобы раньше мне названивал кто-то, кроме Славки, Юли и детей. Отчего-то неприятно засосало под ложечкой. В последнее время слишком много неприятных сюрпризов и этот, как подсказывала интуиция, такой же.

— Да?

Тишина, только слышно чьё-то дыхание.

— Я слушаю.

И снова молчание, от которого по коже пробежались мурашки.

— Вас неслышно, перезвоните, — сбросила вызов, но тревога уже проникла в сердце.

Заварив себе ромашковый чай и капнув в него грамм пятьдесят коньяка, присела за стол. Просто нужно успокоиться и жить дальше. Да, муж ушёл и это больно, но ведь не я первая, не я последняя. Это может случиться с кем угодно. Люди вообще по природе своей эгоисты. Они предают, бросают, идут туда, где им лучше. Так было, есть и будет. Но у меня есть дети, которые никогда не откажутся от своей матери, пусть отцу она хоть трижды не нужна. Они будут любить искренне всю жизнь и ради них я должна снова подняться на ноги.

Выдохнула, набрала номер Артура. Была не была.

— Артур, добрый вечер… Извини, что так поздно звоню. В общем, я согласна.

— О, это замечательная новость, Нина! Я безумно рад! — послышался бодрый голос будущего начальника, а я усмехнулась.

Врёт он всё. Плевать ему на самом деле, кто придёт работать в ресторан. Толковых работников сейчас полно и уж точно есть более подходящие на эту должность, чем я. У Артура же какой-то азарт охотничий в отношении меня, не более.

Вдруг дверь открылась, а в проёме показался Варламов.

Не знаю, что сподвигло меня к дальнейшим действиям. Похоже, тронулась умом.

— Ну, пока, Артур. Целую, — сказала и нажала на клавишу отбоя.

— О, как! — Варламов криво усмехнулся, прошёл к столу и бросил на него пухлый конверт. — Вижу, у тебя всё хорошо?

— А ты думал, я стану убиваться и вскрывать себе вены? Я тебя умоляю, — фыркнула ему в лицо и широко улыбнулась.

Кто бы знал, чего мне это стоило. Когда изнутри разрывает острыми когтями адовых мук и от безысходности хочется содрать с себя кожу. Когда рыдания в горле застряли и не можешь вдохнуть.

— Да нет. Не думал. И я рад, что не ошибся, — сунул руки в карманы.

— Что это? — кивнула на конверт, мысленно погибая от догадки, что это могут быть документы на развод.

— Деньги.

Выдохнула.

— Мне не нужны твои подачки.

— А это не тебе. Это детям. Тебя пусть любовник содержит.

Я хотела ответить колкостью на его упрёк, но не успела. Варламов грохнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула посуда и расплескался чай.

— Сука ты!

А потом выровнялся, повернулся и ушёл широким шагом.

Истерически захохотала ему вслед и взвыла, когда хлопнула входная дверь.