Читать книгу - "Теперь ты моя - Морган Бриджес"

и зубов, и губ, и всего того, чем я смог к ней прикоснуться. Заклеймить ее. Эти отметины, покрывающие ее груди, бедра, шею и плечи, завтра напомнят ей о том, что проявилось между нами сегодня ночью.

Это была не просто страсть. Это было нечто большее. Мой огонь встретился с ее пламенем, таким же яростным, несмотря на ее милый нрав. Предоставив мне свое тело, она угомонила демонов внутри меня, заменила их умиротворением, которое, я думал, никогда не обрету. Даже сейчас я спокоен, несмотря на то что у меня прямо перед глазами маячит ее рана. И при каждом взгляде на бинты внутри все сжимается.

Я убираю назад прядь волос, прилипшую к ее влажной щеке. Слезы Калисты еще не высохли. Она плакала от боли или удовольствия? Вероятно, и от того, и от другого.

– Кэлли?

– М-м?

Я чуть не смеюсь от этого недовольного звука. Моя улыбка сияет в темноте.

– У тебя все нормально?

– Что значит «нормально»?

Нежно, но уверенно, я поворачиваю Калисту на спину, чтобы видеть ее лицо.

– Я сделал тебе больно?

Она сердито смотрит, и мне становится невероятно смешно.

– Что значит «больно»?

Я предостерегающе прищуриваюсь, и она шумно выдыхает.

– Да, ты сделал мне больно.

– Я так и подумал, – я провожу пальцами по красным отметинам на ее груди. – Хотел бы я сказать, что мне жаль, но это будет ложью. Мне доставляет удовольствие видеть, как на твоей коже остаются доказательства того, что я трахал тебя.

Мой член возбуждается, когда я смотрю на нее. Как и всегда. Я опять перевожу взгляд на ее лицо и пытаюсь сконцентрироваться на чем-то помимо желания овладеть ею.

– Я говорю о том, что ты ранил мои чувства, Хейден, я не про тело. Мне не больно, потому что все еще действуют лекарства.

– Ясно.

– Правда? Что-то сомневаюсь. Не то чтобы я когда-то лгала тебе, но если бы я так поступила, ты бы ни при каких обстоятельствах не стал терпеть этого.

Я склоняю голову в знак согласия.

– Мои действия зависели бы от того, что именно ты бы скрыла от меня.

– А если бы я нарушила все твои границы, преследуя тебя?

– Я был бы польщен.

Она строго смотрит на меня.

– Давай серьезно.

– Я серьезен. Ты – все, чего я когда-либо хотел, так что я бы наслаждался твоим преследованием. Оно бы стало доказательством твоего энтузиазма, преданности и умения сосредоточиться на цели.

– Ты сумасшедший, – бормочет она.

– Я схожу с ума от тебя, Кэлли. Я всегда так и говорил.

– И что мне с тобой делать? – она шепчет едва слышно, на выдохе, который щекочет мне губы.

– Остаться со мной. Любить меня.

Она недоуменно смотрит на меня, удивление наверняка отражается и в моих глазах. Если я и сказал ей правду, это не значит, что я хотел ее раскрывать. По крайней мере, не сейчас, когда ее все еще терзают сомнения насчет меня.

Я хочу, чтобы она любила меня, и на это у меня свои эгоистичные причины, которые она не поймет.

– Что ты сказал? – переспрашивает она.

– Ты слышала.

– Ну, я хочу услышать еще раз. – Я пристально смотрю на нее, а она протягивает руки и обхватывает ладонями мое лицо. – Пожалуйста.

Я стону.

– Ты знаешь, как я себя ощущаю, когда ты меня умоляешь.

– А иначе зачем мне это делать?

– Это правда так важно для тебя?

Когда она кивает, я снова прокручиваю слова у себя в голове. Профессия наложила отпечаток: если есть что-то, что даст мне возможность продолжить переговоры, нужно это использовать без промедлений. Особенно если речь идет о женщине, которая сейчас подо мной. Я в ее власти.

– Я хочу, чтобы ты любила меня, Кэлли.

– А ты будешь любить меня?

Я молчу, ее вопрос прокручивается у меня в голове снова и снова, она опускает руки.

– Я так и думала. Ты хочешь, чтобы я отдала тебе все, но сам не хочешь ничем делиться. Никогда не встречала таких лицемеров, как ты.

Я сжимаю челюсти и уже чувствую, как мне не хватает прикосновения ее рук.

– Я не знаю, могу ли я полюбить кого-то.

– Можешь. Ты любишь себя. Вот почему ты ведешь себя так. Ты врешь и умалчиваешь, чтобы только получить то, что ты хочешь. И при этом неважно, чего хочу я и как ты ранишь меня.

– Я не думаю, что могу дать тебе то, чего ты хочешь.

– Почему? – ее глаза блестят от слез, порожденных гневом и болью. – Чего ты боишься?

Я ложусь на кровать рядом с ней, уставившись в потолок. Ее вопрос разумен. Во мне достаточно мужества признать это. Но ответ на него не так просто обнаружить. В отличие от страха.

Единственное, чего я боюсь, это потерять Калисту.

– Быть уязвимым, – говорю я. – Я никогда не хотел чувствовать себя слабым.

Она откатывается на свою сторону, не сводя взгляда с моего профиля.

– Любовь не делает тебя слабым. Она дает тебе силы бороться за то, что действительно имеет смысл. Любовь должна наполнять тебя, а не опустошать, приносить радость, а не грусть.

Мои губы кривятся от недоверия.

– Это, вероятно, самое болезненное чувство в мире.

– Только если ты не с тем, кого любишь.

– Вот и я об этом же.

Калиста замолкает. Через несколько секунд она заползает на меня, прижимается своими бедрами к моим, а руки кладет мне на грудь. Ее шелковистые волосы касаются моих плеч, я ощущаю ее нежную кожу, но ее взгляд парализует меня. Ее карие глаза источают такое сочувствие, которого я раньше не видел в них.

Если это не любовь, то, черт возьми, что-то очень похожее…

– Ты любишь меня своей извращенной любовью, Хейден.

Она с вызовом поднимает бровь и ждет, когда я отвечу. Я могу лишь смотреть на нее и ждать, когда отрицание в моей голове выйдет на первый план. И оно выходит, но не потому, что мне на самом деле плевать на Калисту.

Я не могу пойти на риск и полюбить ее.

– Калиста…

– Скажи это, – она впивается ногтями мне в кожу и смотрит на меня пронзительным взглядом. – Скажи, что ты не любишь меня.

Я смотрю на нее так же строго.

– Ты не хочешь это услышать.

Она наклоняется так близко, что ее грудь упирается в мою, а губы едва не касаются моих.

– Хочу. Мне нужно знать здесь и сейчас, если ты способен сказать мне правду, когда она так нужна. Потому что, если ты соврешь мне, я клянусь, Хейден, я уйду от тебя.