Читать книгу - "Долина смерти - Карина Халле"

— Я случайно встретил Маргарет в городе. Она просила тебя навестить мать перед отъездом.

Дженсен резко поднимает голову, и в его глазах вспыхивает гнев.

— Ты сказал ей, что мы собираемся уехать?

Элай пожимает плечами, но выглядит при этом неловко.

— У меня не было выбора. Она спрашивала о твоих планах на следующую неделю. Сказала, что ты игнорируешь ее сообщения.

— А кто такая Маргарет? — не сдерживаюсь я.

— Сиделка его матери, — отвечает Элай с сочувствием.

— Понятно, — говорю я. — Близнецы рассказывали, что она перенесла инсульт. Мне жаль.

Взгляд Дженсена пронзает меня, оценивая.

— Не о чем жалеть.

— Должно быть, это тяжело, — решаюсь я, пытаясь выведать больше информации. — Управлять ранчо, заботиться о ней. И это дорого.

Его челюсть сжимается.

— Мы справляемся.

— Я думаю, это достойно восхищения, — говорит Элай, и в его глазах проскальзывает предупреждение. — Немногие сделали бы то, что делаешь ты, Дженсен. Взял на себя такую ответственность.

— Семья есть семья, — голос Дженсена становится отрывистым, давая понять, что разговор окончен. — Так, вы собираетесь помогать с ужином, как Обри, или просто будете стоять и болтать?

Разговор переходит на дела ранчо, и я наблюдаю со стороны, пытаясь понять, что происходит между ними. Интересно узнать, что в роду Дженсена тоже были следопыты, и именно во времена группы Доннера. Но насколько хорошо Дженсен знает историю? У меня такое ощущение, что он что-то скрывает от меня.

Когда ужин готов, стол накрыт, и все моют руки. Дженсен накладывает щедрые порции, и в комнате витает аппетитный запах мяса и трав.

— Выглядит неплохо, — говорит Коул, садясь за стол. — Даже с помощью городской девушки.

Я закатываю глаза и беру ложку.

За ужином все оживленно болтают, пересказывают старые истории. Общаются больше между собой, чем со мной, но меня это не напрягает. Иногда я ловлю взгляд Дженсена, и он смотрит на меня как-то задумчиво. Он видит, что я все замечаю.

— Твоя мама, — говорю я, когда все немного затихают, хотя знаю, что это деликатная тема. — Мне удастся с ней познакомиться?

Дженсен ставит ложку на стол, и его лицо становится непроницаемым.

— Нет. И зачем тебе это? Ты мне не подружка, ты клиент.

Тут он прав. Единственная причина, по которой я хочу с ней познакомиться, это попытаться выудить хоть какую-то информацию о нем и его команде.

— Она не очень любит гостей в последнее время, — говорит Элай, вытирая губы салфеткой.

— Понимаю. А кто ей помогает? Только медсестра? Давно это с ней случилось?

Его глаза сужаются.

— У нее есть все, что ей нужно. Я об этом забочусь, — говорит он, игнорируя мои вопросы.

В его голосе звучит предупреждение, но я настаиваю.

— Конечно. Я не хотела намекать…

— Лучше вообще ни на что не намекать, — обрывает меня Рэд, его голос становится резким. — Дела Дженсена касаются только его, а его семья — не твое дело.

За столом повисает неловкое молчание. Элай прочищает горло, пытаясь сменить тему, но все уже сказано. Я слишком надавила, сказала слишком много. Дженсен резко встает, и стул скрежещет по половицам.

— У меня дела, — говорит он. — Ветер усиливается. Обри, тебе лучше заночевать здесь. Остальные знают, что нужно делать.

Он уходит, не дожидаясь ответа, дверь с хлопком закрывается за ним. Рэд, Коул и Хэнк обмениваются многозначительными взглядами, потом встают, не доев.

— Спасибо за ужин, — говорит мне Коул с сарказмом, и они уходят.

Остаюсь только я и Элай, и тишина становится почти осязаемой. Я ковыряюсь в своей тарелке, потеряв аппетит.

— Мне не стоило спрашивать про его мать, — тихо говорю я.

Элай вздыхает.

— Дженсен не любит говорить о своей семье. Особенно с посторонними. И с теми, в ком не уверен.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто у Дженсена хорошая интуиция. Он сразу видит, кто есть кто, — Элай откидывается на спинку стула и изучает меня. — Если он держит тебя на расстоянии, значит, на то есть причина.

Невольно напрягаюсь.

— Ты думаешь, я что-то скрываю?

— Нет. Но он думает, что ты в отчаянии. А от отчаявшихся людей всего можно ожидать.

— А разве ты не был бы в отчаянии, если бы твоя сестра пропала, и никто не стал ее искать?

Он улыбается мне.

— Возможно, да. Но это не значит, что я не был бы опасен.

Я удивленно смотрю на него.

— Ты считаешь, что я опасна?

Он встает и начинает убирать со стола.

— Я сейчас все уберу. А тебе лучше отдохнуть, мисс Уэллс.

Я хочу возразить, потребовать объяснений. Но что-то в его взгляде останавливает меня. Что-то печальное, понимающее и немного испуганное.

Поэтому я просто киваю, благодарю его за уборку и ухожу в свой домик. В голове у меня крутится тысяча вопросов.

Ветер усиливается, и небо затягивают тучи. В сумерках появляются первые звезды, но они не приносят утешения. Слишком много тайн висит в воздухе, и чужих, и моих собственных.

В домике я запираю дверь и наливаю себе виски, который купила в Тахо. Алкоголь обжигает горло, но холода в костях не унимает.

Мне нужно позвонить Диане. Рассказать ей, где я на самом деле, на случай, если все пойдет не так. Но что-то останавливает меня. То же самое чувство, которое преследует меня с тех пор, как я оказалась на этом ранчо.

Здесь есть нестыковки. Словно я пытаюсь сложить пазл, не видя общей картины. И в центре всего этого Дженсен, с настороженным взглядом, со шрамами на руках и с секретами, которые он хранит под замком.

Нужно подобраться к нему ближе. Найти щель в его обороне. Потому что ответы, которые я ищу, касаются не только Лейни. Они связаны с этим местом, с этими горами и с этими людьми.

Я себя знаю. Если я вижу пазл, то не успокоюсь, пока не соберу его до конца. Чего бы это ни стоило.

С этой мыслью допиваю виски, надеваю пижаму и залезаю в кровать. За окном ветер воет, как потерявшийся ребенок, и дребезжат стекла. Где-то вдалеке воет то ли волк, то ли койот.

Я зарываюсь глубже в одеяло, пытаясь избавиться от чувства тревоги, которое свинцом лежит у меня на сердце.

Надвигается буря, и это лишь предвестник грядущих событий.

8

—

ДЖЕНСЕН

Захлопывается сетчатая дверь за спиной, звук эхом разносится по горам, словно выстрел. Глубоко вздыхаю, пытаясь унять беспокойство, зудящее под кожей с тех пор, как Обри вошла на мою кухню.

Если быть до конца откровенным, то с тех пор, как она появилась