Читать книгу - "Соблазнительный ангел - Мэри Бэлоу"

Стивен закрыл за собой дверь. Рядом с другой дверью, ведущей, вероятно, в гардеробную, помещался большой комод. По обе стороны кровати стояли две маленькие тумбочки. Сама кровать была широкой, с тяжелыми, вырезанными в виде спирали столбиками и балдахином, обтянутым собранной складками выцветшей темно-синей тканью в тон покрывалу на постели.

Спальню нельзя было назвать ни элегантной, ни красивой.

Но здесь пахло Кассандрой, ее нежными цветочными духами. И освещение было мягким и мерцающим. Комната была пропитана чувственностью.

Он хотел ее.

Да. Хотел безумно.

И не было никаких причин, почему он не мог здесь оказаться. Он не женат, не помолвлен. Она вдова и более чем готова лечь с ним в постель. Мало того, именно она все это начала. Они никого не обидят, не оскорбят и не ранят, став любовниками. Они будут просто дарить наслаждение друг другу. А что плохого в наслаждении?

Они оба правы. И они ничего не ожидают от этой связи, так что ничьи чувства не будут оскорблены. Леди Паджет несколько раз повторила, что не ищет мужа и никогда не будет искать, и он ей верит. Сам он тоже не ищет жену. Во всяком случае, пока. До этого еще лет пять-шесть, не меньше.

Однако ему по-прежнему было не по себе. Но почему?

Из-за слухов, чернящих ее репутацию?

Действительно ли она убила мужа?

Неужели он намеревается спать с убийцей?

Боится ли он ее? Следует ли ему бояться?

Он не боится.

Просто он чувствует себя не в своей тарелке.

Он совсем не знает ее. Но причин для тревоги не было. Ведь он почти не знал женщин, с которыми переспал за эти годы. Всегда относился к ним вежливо, заботливо, был великодушен и щедр и все же не знал и не хотел их знать.

Почему же он хочет поближе узнать леди Паджет?!

Она стояла у туалетного столика, глядя на него в свете свечи, со своей странной улыбкой, казавшейся одновременно презрительной и манящей. Стивен вдруг понял, что слишком долго торчит у двери и, возможно, выглядит испуганным школьником, готовым дать деру.

Тогда он шагнул к ней, обнял поразительно тонкую талию и припал губами к бешено бьющейся у основания горла жилке.

Она была теплой, мягкой и душистой. И прижалась к нему упругой, пышной грудью и стройными бедрами. Прильнула всем телом.

Стивен чувствовал, как бьется в венах кровь, громыхает в ушах, как восстает и рвется на свободу плоть.

Он поднял голову и поцеловал ее в губы. Язык настойчиво искал входа в теплый грот ее рта. Она приоткрыла губы, и их языки сплелись. Ее руки пробрались под фрак и жилет, скользнули по его спине, легли на его ягодицы. Она зазывно шевельнула бедрами, и его плоть набухла еще сильнее.

Руки Стивена принялись за кропотливый труд высвобождения крохотных пуговок платья из петель. Расстегнув пуговицы на спинке, он отступил и стянул платье с ее плеч вместе с сорочкой. Обнажил великолепную грудь, узкую талию, соблазнительный изгиб бедер и длинные, безупречные ноги.

Платье легло на пол изумрудно-зеленым газончиком, покрытым снежной белизной сорочки. На леди Паджет остались лишь перчатки, чулки и серебряные бальные туфельки.

Он не мог отвести от нее глаз. Приходилось признать, что на свете есть нечто более заманчивое и привлекательное, чем женская нагота, и он сейчас столкнулся именно с этим неопределимым свойством.

Он глубоко вздохнул.

Она долго стояла, не двигаясь, потом протянула вперед правую руку. Он медленно снял перчатку и бросил на груду одежды. Она протянула другую и улыбнулась улыбкой сирены.

Когда перчатки оказались на полу, он опустился перед ней на одно колено, расстегнул подвязки и скатал чулки. Она по очереди ставила ступни на его согнутую ногу. Наконец он отбросил чулки и башмаки себе за спину. И стал целовать подъем, щиколотку, внутреннюю сторону колена и бедро… прежде чем снова подняться.

Она так же прелестна, как он представлял. Нет, куда больше. И хотя хрупкой ее не назовешь, она идеально сложена. Настоящая греческая богиня.

Почему он когда-то вообразил, что находит желанными юных худышек?!

Он считал, что теперь ее очередь раздевать его. Но вместо этого она подняла руки и, не отрывая от него взгляда, стала вынимать шпильки из волос: медленно, лениво, словно вовсе не спешила лечь с ним в постель. Словно не подозревала о том, что он сгорает от желания.

Однако судя по ее улыбке, замечала все. А отяжелевшие веки были явным признаком того, что она предвкушала главное пиршество с таким же страстным желанием, как и он.

Наконец ее волосы медным водопадом упали вниз и рассыпались по плечам и спине. Густые, сияющие, ярко-рыжие пряди. Ее сверкающая корона.

Стивен судорожно сглотнул.

— Пойдем в постель, — позвала она.

Он взялся за лацканы фрака, но ее ладони легли на его руки.

— Нет. Только ваши туфли, лорд Мертон, — велела она и ловко принялась расстегивать пуговицы панталон.

— Вот теперь, — прошептала она, целуя его в губы, — вы готовы. Мы оба готовы. Пойдем в постель…

Наверное, она не желает ждать, пока он разденется. Но нет, дело не в этом. Она просто более изощренна в искусстве любви.

Он задыхался. Желание стало почти болезненным. Недаром она позволила раздеть себя и велела ему остаться одетым.

Кассандра повела его к кровати, откинула покрывало, легла и протянула ему руки. Он лег на нее, и когда устроился между ее бедрами, она стала тереться об него грудью и бедрами, что-то тихо, неразборчиво бормоча. Ее ступня гладила его ногу сквозь панталоны. Он стал лихорадочно ласкать ее губами и руками, дразня, гладя, сжимая.

Ее пальцы скользнули за преграду панталон и легко провели по набрякшей плоти. Стивен охнул.

Кассандра тихо рассмеялась и притянула его к влажному жару между ее бедрами. Но нет. Это не обольщение. А он не юный девственник в объятиях опытной куртизанки!

Он отвел ее руки и коснулся пальцем того места, в которое только сейчас упиралось его достоинство. И стал легко дотрагиваться, потирать, чуть нажимать, даже царапать, описывая кончиком пальца маленькие круги. Надавливая на тот крошечный бугорок, который вдруг стал средоточием ее желаний.

Если его хотят обольстить и обольстительница она, в таком случае ее тоже хотят обольстить и обольститель он.

В этой постели они равны. Наслаждение для обоих — полученное и подаренное.

Он сжал ее ягодицы, приподнялся, подождал, пока она в безмолвном призыве изогнет спину, и вошел в нее.

И услышал ее тихий смех. Внутренние мышцы сжали его плоть. Стройные ноги обвили его бедра. Он привстал на локтях и глянул на нее. Золотистый свет играл на ее лице, зажигал пламя волос, раскинутых на подушке.