Читать книгу - "Узнай меня, если сможешь - Лада Шведова"

мой взгляд, весело помахал и указал на чай – видимо, это было предложение присоединиться. Но позади уже скреблась вниз моя семья, и я побежала на подъемник… если и дальше получится так же избегать всех, то все пройдет нормально.

Когда я ехала вверх, пришло сообщение от папы:

pavel_stepanov: дочь, с тобой что? Обе ноги стали левыми?

sanechek: я год не каталась! Дай мне время, чтобы все вспомнить

pavel_stepanov: раньше оно тебе не требовалось. Стареем?

sanechek: именно

pavel_stepanov: теперь понятно, откуда на склоне песок

Я убрала телефон в расстроенных чувствах, потому что не прочь была бы кататься со своими, слушать, как отец хохмит над Дэни, как тот злится и пытается съехать вниз быстрее всех, ведь он утверждал, что спортсмен и способен все осваивать с первого раза, как мама в роли строгой учительницы всех увещевает… Это все было бы весело.

А так я могла смотреть на все только с подъемника.

Захотелось признаться во всем Орешину немедленно, но я себя остановила. Он мне так сильно понравился, что призрачная надежда на несуществующий шанс заставляла закапывать себя дальше с полным осознанием происходящего.

Несколько раз мне удалось спуститься, не столкнувшись ни с кем, но я больше следила за успехами Дэни, чем за Антоном Орешиным, что в итоге меня подвело – после очередного спуска мы с ним оказались на одном кресле подъемника. Не знаю, заметил ли он меня, ведь между нами сидела девчонка и трещала без умолку – кажется, они с Орешиным успели свести знакомство, пока стояли в очереди.

– Как ты круто катаешься! – восхищалась девчонка. – Может, спустимся вместе пару раз? Мне бы не помешал совет по технике.

– Боюсь, из меня ужасный учитель, – ответил Антон.

– Да брось! Я уверена, это не так.

– Это так. Когда я в последний раз пытался кого-то научить стоять на доске, человек стал лыжником. И сломал большой палец на ноге, но первое хуже, конечно. Удар по моей репутации.

Девчонка засмеялась, словно Орешин шутил, а вот я напряглась – мне-то он как раз предлагал пару уроков! Это чтобы я пальцы переломала или как? Или он меня заметил и теперь прикалывается? Очень в его духе, он же… он же… гад!

– А чем ты еще увлекаешься? – продолжила расспрос незнакомка.

– Шью кукол, – ответил Орешин на полном серьезе. Ладно, он точно меня заметил, возможно, еще пока мы стояли в очереди.

– Что?

– Я кукольник. Это очень интересно, хочешь расскажу?

– Ну… давай.

– Главное – подобрать образ для вдохновения. Девушку, которая будет достойна стать куклой, подарить ей лицо. Скинешь мне ссылку на свою страничку? Думаю, сегодняшний вечер у меня будет занят…

Надо ли говорить, что стоило нам доехать до вершины склона, как девчонка убежала, подхватив сноуборд? Обулась и уехала вниз она с поразительной скоростью, и никакие советы по технике ей не понадобились.

– Зачем ты так себя ведешь? – спросила я у Антона и совершила ошибку – посмотрела на него, стоя так близко… Ну какой же он, а! Буря в душе, перемешанная с горькой ложью и томлением, а еще совсем немного – с влюбленностью, поднялась во мне с новой силой. Лучше бы я с ним никогда не знакомилась, не переписывалась, не узнавала… это все немного слишком для меня. Просто за пару недель из нормальной размеренности я пришла к какой-то нервной катастрофе.

Я отвернулась и посеменила к склону.

– Как я себя веду? – спросил Антон, догнав и подстроившись под мой шаг. – И ты заметила, как быстро она убежала? Не понимаю, почему.

– Может, потому что ты вел себя, как Норман Бейтс[4]? И делал это нарочно.

– Вовсе нет!

– Еще как да.

– Ладно, может самую малость, – быстро сдался Антон. – Но это ты виновата – запугала меня речами о своей подруге-собственнице. Я же теперь ей принадлежу, и моя задача обороняться. Как умею. А я только так умею.

– Боже, ты такой болтун!

– Знаю, но ничего не могу с собой поделать – это сильнее меня. Кстати, ты заметила мужчину, что постоянно тебе машет? С таким энтузиазмом причем… так странно, рядом с ним вроде жена, – Антон кивнул на склон, а там папа как раз подзывал меня к себе, мол, спускайся уже к семье, хватит в одиночку кататься.

– Это родители Зои, – выдавила я.

– И ее брат?

– Ага.

– А сама она чем занята?

– Готовится к важному зачету.

– Какая умница! – вроде бы и серьезно, а может и не очень, воскликнул Антон. Была у него эта черта – казалось, он все произносит несерьезно, с насмешкой. – Что ж, надеюсь, собственнический инстинкт твоей подруги на тебя не распространяется, потому повторю: помочь со спуском? Видел я твои попытки освоить доску… Так ничему не научишься, будешь скрести склон годами. Таких горе-катальщиков и называют «скребками».

– Ты вообще от меня взгляд не отводил? – возмутилась я.

– Нет. И думаю, у тебя есть потенциал – не все новички так легко стоят на ногах. Ты даже не споткнулась ни разу и не пропахала склон лицом, у тебя здорово выходило… Тебя всего-то надо направить. Научить кантоваться. Возможно, у тебя самый настоящий талант!

– Ты очень…

– Любезен?

– Настойчив!

– Все, что угодно, лишь бы ты замолвила обо мне слово перед подружкой.

– Вот уж ни за что!

– Почему нет? – удивился Орешин. Он как раз успел пристегнуть сноуборд и подняться, и теперь смотрел на меня сверху вниз.

– Потому что… – Я начала перепроверять крепления, тушуясь под его взглядом. – Потому что разбирайтесь сами, вот!

Антон весело засмеялся:

– Понял тебя, Сколопендра Браун, – не дожидаясь моего возмущения, он ловко подпрыгнул на месте, меняя направление доски, и помчался по склону в сторону сноу-парка, который у нас выглядел цепочкой из трех трамплинов и двух прямых с невысокими перилами.

Антон подпрыгнул на каждом трамплине и нигде не свалился. Перила тоже прошел легко, правда, без особых трюков – так даже я могла проехать. Но не сегодня, конечно, сегодня же я ничего не умела.

Когда уже все это закончится?

Глава 14

Устав ото всей этой театральщины, необходимости одновременно что-то из себя разыгрывать и лавировать от родных, я решила пересидеть часть этой пытки в уличном кафе. Нашла свободный столик, смахнула с лавочки снег и села. К сожалению, термоса у меня с собой не было, в отличие от большинства посетителей, а стоять в очереди (весьма внушительной) за чаем не хотелось.

Во мне все еще боролись два моих демона. Или ангел