Читать книгу - "Герой туманной долины - Пола Гарнет"

толком незнакомых людей. Привычное беспокойство Шеннона вдруг поглотило оранжевое свечение Деллы, которое расширилось, еле заметно коснулось его кожи, словно бы разместилось на его правом боку, огибая плечо и нежно обхватывая запястье.

Шеннон зажмурился от внезапно кольнувшего сердце незнакомого тепла, когда девушка закатала рукава плаща и выставила руку из-под навеса, подставляя ладонь дождю. Сначала слегка зажмурившись от неприятных ударов капель о кожу, она тут же тихо рассмеялась, изредка бросая полный детского восторга взгляд на приютившегося рядом парня.

— Я всегда мечтала увидеть в Реверипорте что-то особенное. Хотела, чтобы он стал моим личным городом-чудом, — пояснила она так тихо, словно ее слова стали самым важным и опрометчивым откровением.

— Город солнца или город дождя. Почему каждый город должен быть особенным? — нахмурился Шеннон.

— Наверное, хочется искать особенное в самых простых вещах, — пожала плечами Делла. — А это «особенное» ведь не поддается никогда и упорно искаться не хочет. Словно, если отыщешь его, какую-то важную часть смысла потеряешь, — мечтательно протянула девушка, а после, с наигранным раздражением, брызнула оставшимися на пальцах каплями дождя в Шеннона. Тот опешил, но сказать ничего не успел. — Вы же прозаик, мистер Паркс! Мне ли вам объяснять!

Он хотел было одернуть ее, попросить перестать называть его так, как всегда называла мать, и прекратить ее попытки воспринимать его исключительно как писателя, но осекся в самом начале фразы. Она смотрела прямо на него широко раскрытыми серыми глазами, полными воодушевления и бурного ликования, из-за которого с коралловых губ не сходила улыбка. И он решил, что никогда не упрекнет ее и никогда не попросит замолчать — пусть хоть айсберг обрушится на его голову, он не скажет ни слова. Она должна говорить, а он будет слушать.

Так же, как говорить должен он сам — писатель, которого заставили замолчать.

— Я теперь почти не пишу для себя, — тихо произнес он, отворачиваясь с трудом, делая над собой усилие. — Только по работе. Я забыл, как посвящать себя строчкам.

На противоположной стороне улицы женщина, сражаясь с непокорным зонтом, который трепал усиливающийся ветер, бежала за собакой, тянущей поводок. Мальчик на ходу поправлял лямку сползшего рюкзака, вероятно, весившего в два раза больше его самого, и оглушительно ругался так, как не подобает детям. Девушка со стрижкой под ноль увлеченно шагала, не обращая внимания на дождь, заливающий ее большие наушники, притопывая и кружась, играючи подставляя лицо дождю.

Когда-то Шеннон писал о них — о настоящих людях, тех самых, что перебегали улицу на мигающий зеленый или ныряли под ближайший узкий козырек, которые тащили тяжелые пакеты и проклинали небо или благодарили его за освобождение, вдруг подаренное душе. Он писал об ангелах и демонах, но не обнаженных в Ветхом Завете, а о тех, кто каждый день смотрел на себя в зеркало или завязывал шнурки ботинок, о тех, кто садился в машину и ехал в ненавистный офис или пил огуречный коктейль в спортзале.

Он писал о том себе, который становился другим человеком с пришествием ночи. Ему не был нужен плащ, костюм или суперсила — только слова и свобода мысли, которая всегда дарила действительно стоящие бумаги вещи.

Теперь он не писал ни о чем, и все стало неважным.

— Вы обязательно вспомните! — ободряюще воскликнула Делла, подавшись вперед, к краю ступенек. — Я верю, что…

Рука Шеннона сама собой потянулась к ней, чтобы подхватить, когда ботинки девушки заскользили по залитому дождем кафелю. Она успела спохватиться и отскочить, спасая сразу двоих — себя, не отличавшуюся особой ловкостью, и Шеннона, который резко выдохнул, вздрогнув от внезапного облегчения.

— Давайте зайдем внутрь? — предложил он Делле, провожая взглядом бритоголовую девушку в наушниках, пробудившую у него воспоминания о персонажах.

Взглянув на Деллу, он отпустил эти мысли. Постарался ободряюще улыбнуться, но она стыдливо поморщилась и неопределенно повела рукой.

— Знаете, если я не пролью на себя кофе сегодня, буду даже удивлена. Мама до сих пор смеется, говорит, что за двадцать три года я так и не научилась смотреть под ноги. — Она все же позволила себе улыбнуться. — Знали бы вы, сколько шишек было набито!

— Знаю, — протянул Шеннон, опуская глаза, пряча затаившуюся в них усмешку, — сам такой же, честное слово.

Он открыл перед девушкой дверь, пропуская ее вперед, и в последний раз тряхнул зонтиком над клумбой, где Делла Хармон несколькими минутами ранее выжимала насквозь промокший берет.

Шеннон вновь мысленно расхохотался. Простота и легкость девушки его подкупали, и рядом с ней он мог улыбаться так искренне, как многие годы не улыбался даже рядом с Камероном.

Она махнула бариста, бросила короткое «Как всегда» и прыгнула за столик у самого входа, рассматривая скользящие под дождем фигуры в панорамном окне.

Шеннон напрягся, натянуто здороваясь со знакомым за прилавком, которому не требовалось озвучивать заказ, и кашлянул, привлекая внимание девушки.

— Мы можем сесть за столик подальше? — тихо спросил он, переминаясь с ноги на ногу. Тяжелые капли воды разукрасили светлый пол, падая со стиснутого в побелевших пальцах зонта. — Тут обычно бывает шумно.

Делла еле заметно нахмурилась, тень смятения пробежала по ее лицу, но быстро растворилась, когда девушка поднялась с места и прошла к стоящему в углу кофейни столику.

— Тут будет лучше? — мягко спросила она, склонив голову набок. Звенящее в воздухе напряжение тут же разбила ее ободряющая улыбка.

— Да, — признательно кивнул Шеннон, приземляясь на стул и откидываясь на пластмассовую спинку. — Знаете, ведь все прозаики немного того, — попытался пошутить он, а после вдруг, в очередной раз неожиданно для самого себя, решил все прояснить: — Я не люблю чужие прикосновения. То есть… — Он поморщился, тихо застонал, глядя на взметнувшиеся тонкие брови Деллы. — Не люблю прикосновения посторонних.

— У кого-то аллергия на шоколад, кто-то терпеть не может мюзиклы, у других привычка пить воду из-под крана, — с наигранным безразличием говорила девушка, пытаясь спрятать усмешку, — а вот мистер Паркс не любит, когда его щупают за локти. Тут ничего не поделаешь. — Она театрально пожала плечами и хитро прищурилась. — Не переживайте, во всех нас достаточно чудаковатости.

Шеннон облегченно выдохнул, губы растянулись в ответной улыбке, от которой он не стал отказываться на этот раз. Рядом с Деллой и ее приятно мозолившим взгляд вельветом его плечи расслабленно опускались сами по себе, а камень в груди, который мешал дышать даже во сне, словно растворялся.

«И даже если мне не по пути с тобой, сейчас я буду наслаждаться кислородом, которым легко наполняются мои легкие, когда ты рядом…» — подумал Шеннон.

Он мысленно закатил глаза. Камерон оценил бы, если бы