Читать книгу - "(Не)пара - Эллин Ти"

Чёртов Колосов…

Убираю на рабочем столе и отчего-то волнуюсь. Мама Егора должна быть через полчаса, а у меня полное ощущение, что не ко мне придёт человек, а я к нему. Причем на допрос.

В последний раз мы с ней виделись на катке, когда Лизка упала на руку, а Егор зажал меня у бортика, надеясь на поцелуй. Он тогда, кажется, сказал маме, что я на него внимания не обращаю, когда она посоветовала к «такой хорошей девушке» присмотреться… Короче, в любом случае будет неловко.

Светлана Сергеевна абсолютно прекрасная женщина, но вот сын её… Бесит, короче, да и всё.

Полчаса в ожидании тянутся мучительно долго, но, когда по квартире разносится звук дверного звонка, сердце отчего-то стучит гораздо быстрее, чем стоило бы. Есть полное ощущение, что Егор говорил маме обо мне что-то ещё, и незнание того, что именно говорил, немного напрягает.

— Здравствуйте, Светлана Сергеевна. Проходите, — закрываю за женщиной дверь и помогаю снять пуховик. Ей не больше сорока пяти, а выглядит и вовсе чуть ли не на тридцать.

— Спасибо, Алисонька. Как твои дела? — мы проходим в комнату, и мама Егора тут же обращает внимание на букет, хитро улыбаясь. — Красивые.

— Да, очень.

Какова вероятность, что она в курсе, от кого эти цветы? Судя по улыбке, стопроцентная. Смущаюсь и чувствую, как щеки заливает краской, неловкость восьмидесятого уровня.

— Надо будет сказать поставщикам спасибо. Цветы до сих пор как только срезанные.

— Извините?

— Это я собирала букет, — она улыбается. — У меня свой цветочный, я тебе рассказывала.

Господи… Точно. Она ведь говорила мне, что у нее два магазина. Когда-то она сказала мужу, что он дарит ей слишком мало цветов, и он, чтобы успокоить душу любимой женщины, подарил ей целый магазин. Я помню, как улыбалась, когда она рассказывала эту историю. Ну прелесть же? И цветы подарил, и бизнес. По-моему, идеально.

— Ну, тогда спасибо вам за букет, — боже, эта неловкость… Она когда-нибудь сведёт меня с ума, правда. С ней всегда было просто и спокойно, но сегодняшний день убивает. Вот Колосов… Все портит.

— Это не мне спасибо, а Егору. Цветы сам выбирал. Ты хоть любишь такие?

Если я сейчас скажу ей, что кремовые розы люблю больше всего, то она начнет улыбаться ещё хитрее.

— Да, они очень красивые, — достаю материалы, обрабатываю руки и думаю, как бы скрасить нагнетающую тишину, но Светлана Сергеевна, кажется, совершенно не смущается. Конечно, она же не знает, в каких отношениях я состою с её сыном. Наверняка думает, что мы дружим, а он за мной просто ухаживает. Как сказать ей, что на самом деле я не верю ему, потому что он дикий бабник, но использую в корыстных целях, чтобы отвадить от себя бывшего?

Блин. И чем я лучше Егора?

— Когда Егор был маленький, он постоянно приносил домой цветы. Правда потом ко мне приходили ругаться соседи… Он обрывал соседские клумбы, представляешь? Его ругали, а он все равно воровал. Приносил, улыбался и говорил: «Мама, это чтобы ты не грустила!»

Господи… Это слишком мило. Представляю мелкого Егора, бегущего к маме с ворованными цветами, и улыбка на лице появляется сама собой.

— У вас хороший сын.

Вот я… Сама себе могилу. Собственными руками. Без лопаты даже, а прямо ногтями землю рою.

— Он не только сын хороший, а вообще как человек неплохой. Дурак, конечно, безответственный, этого не отнять, — смеюсь, не отвлекаясь от работы. Что-что, а тут Светлана Сергеевна точно права. Мама-то врать не станет. — Они, спортсмены, все такие.

— Такие? — уточняю, потому что моё обозначение хоккеистов ей вряд ли понравится.

— Бабники, — она кивает, а я тихо хохочу. Мировая женщина, я же говорила. — Егор в хоккей не просто так пошел. Его папа тоже хоккеист. Ну, если сказать точнее, он его первый тренер. Сейчас, правда, перевелся в другой клуб, чтобы не пересекаться на льду с сыном. Одно время это здорово подпортило их отношения. А когда мы с Витей только познакомились, он тоже играл в команде, как Егор сейчас. И тоже был бабником. Наплакалась я из-за него, конечно… Влюбилась, а у него куча поклонниц, я не нужна была.

Вздрагиваю, понимая, что сижу и слушаю с открытым ртом, пока гель с кисточки капает на стол. Истории клиенток — это отдельная любовь, правда. Наверное, даже из-за этого стоило заняться маникюром. Так круто слушать реальные рассказы о любви, а не читать их в книгах.

— И как он в итоге понял, что ему нужны именно вы?

— Я его бросила, — она смеётся. — Ну, точнее бегать за ним перестала. И как только я стала той единственной недоступной, он понял, что остальные ему не интересны. И бегал тогда уже он. И я плакать перестала, и он с меня пылинки сдувал. Эти бабники, они такие. Когда встретят ту единственную, то уже никогда не отстанут.

Хм… Интересно. Егор за мной бегает только потому, что я не одна из его поклонниц? То есть, если бы я ему сразу ответила взаимностью, то перестала бы быть интересной?

Со Светланой Сергеевной мы болтаем всю процедуру маникюра, и наконец-то неловкость уходит. Она рассказывает, как Егор тягал в детстве кота за усы и как не мог научиться стоять на коньках долгое время, что даже хотел бросить это гиблое дело. Еще была пара постыдных историй, которые когда-нибудь мне обязательно пригодятся в аргументах против него. Например, про первый раз, когда он напился и не дошёл до своей кровати, уснув прямо в коридоре, использовав вместо подушки все того же многострадального кота.

В общем, время пролетает почти незаметно за смехом и болтовнёй, и через пару часов меня вообще не смущает тот факт, что её сын не даёт мне прохода.

— Я вас провожу, как раз заскочу в магазин, — надеваю куртку и спускаюсь вместе со Светланой Сергеевной. Хочу купить себе пару йогуртов на вечер.

Мы выходим из подъезда, и глаза уже закатываются моментально при виде машины Егора. Этот прекрасный сын приехал забрать маму с маникюра, какая прелесть.

Прощаюсь с женщиной и быстро шагаю в сторону магазина, пока Егор не успел вытащить свою задницу из машины, но-о-о… Кажется, я заразилась везением и неуклюжестью от Лизки. Я падаю. Браво, бинго, аллилуйя, что там ещё? Позор, Нежнова, двойка тебе по удержанию равновесия. Падаю, потому что хотела сбежать быстрее от Егора, а в итоге снова оказалась у него на руках.

Ну твою ж!

— Привет, Неженка, — его улыбка немного бесит. — Сильно больно?

— Пройдет, отпусти, — слышу, как дверь машины хлопает, и понимаю, что Светлана Сергеевна наверняка сидит с улыбкой. «Присмотрись, Егорушка», — вспоминается мне, и я снова закатываю глаза. Ну вот влипла же, как вылезти, а?

— Куда ты так бежишь? — он несёт меня к машине, пока я потираю ушибленную задницу. Блин, как Гаврилова ходит вообще? Это же кошмар как больно, а она по сто раз на дню падает.

— За йогуртом в магазин за углом, так что пусти, пока он не закрылся, — ворчу, но тут же замолкаю, когда он усаживает меня на водительское, присаживается на корточки и говорит почти приказным тоном: