Читать книгу - "Скрытые таланты - Джейн Энн Кренц"

Он встал под душ и постарался сосредоточиться на том, что ему предстояло.

За каким дьяволом он здесь? Уж никак не из деловых соображений. Тогда зачем?

В холодном свете раннего утра он заставил себя прямо взглянуть на свои истинные мотивы. Горячая вода струилась по телу, согревая его, а сквозь стекло он видел лес. Какой смысл лгать самому себе? Он приехал в Уиттс-Энд не из-за этого незавершенного контракта, своей профессиональной репутации или прибыли, которую мог бы получать в будущем от какой-то там мелкой фирмы, торгующей по почтовым заказам.

Он приехал в Уиттс-Энд из-за Сиренити.

И из-за того, что с ней он чувствовал, что живет.

Через сорок минут, свежевыбритый и одетый в джинсы и толстый шерстяной свитер, Калеб был уже в кухне. Он нашел ее еще холоднее, чем вчера, но ему не захотелось опять возиться с растопкой печи. Он стал открывать все шкафы подряд, пока не нашел банку с гранолой[5]домашнего приготовления. Молока не было — холодильник оказался пуст.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы сгрызть миску сухой овсянки с орехами. Хорошо еще, решил он, что у него здоровые, крепкие зубы. Надо не забыть купить по дороге молока. Зубы хоть и хорошие, но все-таки не из стали.

Жуя гранолу, он разглядывал развешанные по стенам произведения искусства. Большинство картин в аккуратных рамках представляли собой любовно выписанные изображения старинных мотоциклов. Было очевидно, что эти полотна с хромированными монстрами, блестящими и странно величественными, принадлежат кисти талантливого художника. Калеб всмотрелся в подпись на одной из картин. Джесси Бланшар.

Картины с мотоциклами висели между книжными шкафами. Калеб взглянул на несколько корешков на полках. Джеймс Джойс, Пруст и Мильтон соседствовали с Керуаком и Гинзбергом.

Он покончил с овсянкой, сполоснул миску, вытер ее и аккуратно поставил обратно в шкафчик. Потом взял куртку и вышел из дома.

От тумана остались редкие серые пряди. Стоя на крыльце дома Мейкписа, Калеб за группой деревьев различал коттедж Сиренити. Несмотря на неважное настроение, он слегка улыбнулся и стал вспоминать свои первые вчерашние впечатления.

Домик Сиренити был похож на иллюстрацию к волшебной сказке. Построенный из бревен и натурального камня, с толстой дымовой трубой и круто наклоненной крышей, он явно был творением любящих рук. Он был маленький, изящный и излучал невероятное радушие и очарование. Идеальное жилище для леди, которая выглядит так, словно ей нравится в полночь танцевать на лугу при лунном свете. Несмотря на прохладный прием, который ему там оказали накануне, он обнаружил, что горит нетерпением туда вернуться.

Он натянул кожаные перчатки и спустился с крыльца. В этот момент он с радостью пошел бы на убийство за чашку кофе. Он надеялся, что кофе есть у Сиренити. В такое утро просто чаем было не обойтись.

Дорога до коттеджа была недолгой. Ее джип по-прежнему стоял на дорожке рядом с его «ягом», но когда он забарабанил в дверь, никто ему не ответил. Калеб попробовал ручку и с досадой покачал головой, когда она легко повернулась у него под рукой. Эта женщина и в самом деле не от мира сего. Даже не потрудилась запереть дверь.

— Сиренити?

Ответа не было. Он закрыл дверь и сошел по ступенькам. Взглянул на джип и понял, что пешком она вряд ли ушла далеко. Было рано, но она могла пойти в поселок выпить кофе.

Он не мог не отметить, что она не пригласила его с собой.

Меньше чем через десять минут он уже был в центре Уиттс-Энда.

Единственное, что можно было сказать о небольшой группе причудливых, в высшей степени оригинальных сооружений индивидуальной постройки, составлявших центральную часть Уиттс-Энда, — каждое из них было единственным в своем роде. Там было несколько необычных геометрических конструкций из дерева и стекла, с украшениями в ярких и сочных тонах. Рядом с продовольственным магазином Калеб заметил маленькое кафе. Внутри горел свет.

Свет горел и в магазине. Из любопытства Калеб свернул и вошел сначала в магазин Сиренити. Где-то над головой звякнули колокольчики, когда он открывал дверь.

— Сиренити? Вы здесь?

В проходе между полками появилось что-то странное в развевающихся одеждах шафранного и оранжевого цветов. Оно плавно приблизилось к нему, словно плывя по воздуху. В первый момент он не мог решить, было ли представшее пред ним существо мужчиной или женщиной. Его голова была обрита наголо. Нос украшало продетое в него кольцо.

— Сиренити здесь нет. — В голосе звучали замогильные полутона, но он был определенно женский.

— Кто вы? — спросил Калеб.

— Меня зовут Зоун.

— А меня — Калеб Вентресс.

— Калеб Вентресс. Опасность, смятение и неразбериха.

— Вы не правы. Все как раз наоборот, — сказал Калеб. — Я консультант по вопросам бизнеса. Моя работа — разбираться в неразберихе и приводить все в порядок.

— Вы — великое неизвестное. — Зоун воздела руки к потолку ритуальным жестом. Широкие рукава ее одежды соскользнули вниз, и стало видно, что на каждой руке у нее надето несколько серебряных браслетов. — Из хаоса и риска родятся перемены, но пока еще нет знака, чтобы судить, будут ли эти перемены к лучшему.

— Мой послужной список ясно показывает, что перемены будут крайне выгодны всем заинтересованным сторонам. Не скажете ли мне, где моя клиентка?

— Клиентка?

— Сиренити. Может, помните? Она ваша работодательница.

— Сиренити ушла.

— Куда?

— В хижину бедняги Эмброуза. Сказала, ей что-то нужно оттуда взять.

— Негативы, — пробормотал себе под нос Калеб. — Конечно же. Я должен был сам догадаться.

— Всем негативным силам противодействуют позитивные, — нараспев произнесла Зоун. — Такова природа вселенной.

— Разумеется. Послушайте, как мне найти дом Эстерли?

— Беспокойство и смятение, — прошептала Зоун. — Беспокойство и смятение. И большая опасность. Я видела предупреждение в тумане. Я надеялась, что это сон, но теперь боюсь, это было настоящее видение.

— Давайте так, — терпеливо продолжал Калеб. — Если вы не скажете мне немедленно, как туда идти, мы с вами серьезно побеседуем о вашем возможном — в лучшем случае — пособии по безработице.

— Как выйдете, поверните направо. От конца поселка первый поворот налево. Хижина Эмброуза в конце дороги.

— Спасибо, — сказал Калеб. — Вы мне очень помогли.