Читать книгу - "Две полоски от босса - Элли Шарм"

Ангелина 

Что этот знак внимания от Максима у меня почти не осталось сомнений. Только Громов мог сделать такой широкий жест. 

Вновь пробегаюсь глазами по строкам, написанным на белом листочке бумаги. Никто никогда не дарил мне таких букетов, никто никогда не говорил таких слов…

Притрагиваюсь кончиками пальцев к нежным лепесткам роз, лаская их поверхность. Я растеряна и совершенно не знаю, что делать со всем происходящим в моей жизни. 

Разлад с Димой совершенно выбил меня из колеи. Ведь он даже не попросил прощения за прошлый эпизод. Не хочу сравнивать двух таких разных мужчин, но это происходит само по себе.

Громов и Соколов – словно небо и земля.

С Димой все привычно - ровно, будто спокойное русло реки, по течению которой плывешь и не ждешь никаких поворотов и подводных камней. Даже его прижимистость кажется уже чем-то обыденным. 

Дело в том, что раньше, пока не появился Максим и не показал, что все может быть по-другому, я закрывала на это глаза. Если уже на то пошло, то можно как следует покопаться в подкорках сознания. Я была уверена, что многое всплывет в памяти. 

Нашу жизнь с Димой расписали заранее, с самых пеленок, словно мы всегда жили и живем по предписанному, давно обговоренному нашими родителями плану. 

Откуда-то из глубины души, заполняя каждую клеточку, начинает подниматься чувство протеста, превращаясь в гигантскую волну. 

Рядом с Громовым во мне просыпается что-то запретное, чувственное…

Я пока еще не совсем понимаю, что это, но чувствую себя желанной. Мне хочется раствориться и поверить в то, что обещают синие глаза. 

Нежность, заботу, внимание, страсть. 

Невольно вспоминаю наш поцелуй, горячие шершавые ладони, скользящие по обнаженной покрытой мурашками коже живота… 

- Боже, я схожу с ума, – шепчу, убирая от цветов пальцы и прижимая их к губам. 

Прикосновения твердых требовательных губ ощущаются почти как на яву. Как он целуется! Влажный, жаркий поцелуй произвел на меня такое впечатлением, что всю следующую ночь мне снились сны, о которых просто неприлично говорить вслух. 

Ладони тянутся к щекам, чтобы хоть как-то унять волнение. 

Дико, пошло… Даже неудобно перед самой собой, но я хочу его, хочу понять каково это - быть с таким мужчиной, как Максим.

Подчиниться его силе, хоть чуть-чуть побыть слабой. Вскидываю глаза, понимая, что дыхание стало быстрым и поверхностным.

Я должна остановить это сумасшествие, ведь я почти ничего не знаю о Громове! 

Попробовать не думать о нем?

Эта мысль вызывает грустную усмешку. Это просто невозможно! Мужчина так прочно въелся в мои мысли и заполнил мою жизнь, что мне не под силу сделать с этим хоть что-то. 

В скором времени мне придется сделать выбор: либо дать четкий отказ Максиму, либо порвать с Димой. 

Я боюсь. Да, я трусиха! 

Я боюсь Максима. Боюсь, что для Громова, я - лишь прихоть, труднодоступная игрушка. Во мне еще живы воспоминания разговора трех профурсеток из «Белого кролика». 

Даже дурочка может сделать вывод, что этот красивый статный брюнет не моногамен, а отношения иного рода не для меня. Даже сейчас, ухаживая за мной, он наверняка не отказывает себе в удовольствии в постельных играх с какой-нибудь знойной красоткой.

Я выпрямилась, глядя в свое отражение. Нет! Слишком опасно идти на поводу своих желаний. Я просто не имею права. Тем более, зная взгляды Максима на жизнь. Мы слишком разные, словно из разных миров. 

Вижу в отражении зеркала, как по бледной щеке медленно катится крупная слеза. Резким движением смахиваю ее. Вспоминаю слова Татьяны о том, что самая большая сила женщины — это независимость. 

«Только благодаря ей ты выживешь в этом жестоком мире. 

Никто не сможет сломать тебя, Ангелина», - так однажды сказала мне тренер. 

Тогда я застала ее задумчивой, неотрывно смотрящей в окно. В руках тренер держала небольшую чашечку кофе. В этих словах я сразу же прочла глубокий смысл. Это были не просто слова, сказанные без задней мысли - это личный, тяжело пережитый опыт. 

От воспоминаний меня отвлекла трель телефона, вынудив повернуться в сторону рюкзака. Эту мелодию я не узнаю из тысячи! 

- Мамочка? – я так крепко прижимаю смартфон к уху, что на щеке явно останутся следы от него. – Мам? 

На том конце провода я почти «слышу» улыбку матери. 

- Ангелиночка, солнышко мое, – голос мамы такой тихий и спокойный, что душу мгновенно затопляет волна тепла и поддержки. - Как ты, дочка? 

- Маа-м, – тяну сквозь тут же набежавшие на глаза слезы. - Тебе разрешили телефон? 

Всю эту неделю нас с отцом не пускали к маме в больницу. Звонки тоже были под строгим запретом. Отдых – лучшее лекарство - так объяснял подобные меры лечащий врач. 

- Да, милая, наконец-то я слышу твой голосок, – из динамика доносится шуршание простыни. - Как у тебя дела? Татьяна не сильно лютует? 

Борюсь с желанием «настучать» на чересчур строгое поведение тренера, потому что не хочу волновать мамочку.