Читать книгу - "Эхо между нами - Кэти Макгэрри"

Мы во владениях Джесси, находящихся далеко-далеко от цивилизации. Это место для меня как второй дом. Звезды надо мной – мое одеяло. Густая трава на поляне – словно мягкая подушка. А каждый сантиметр моего тела пахнет костром и Лео. Мое сердце сжимается, а колючие мурашки носятся по моей спине, потому что я не хочу пахнуть никем другим. Никогда.

Сейчас очень поздняя ночь. Так поздно, что я почти чувствую вкус утренней росы на кончике языка. Обычно я люблю восходы, но теперь не хочу, чтобы солнце вообще когда-нибудь поднималось. Эта ночь должна длиться вечно. Ведь завтра, точнее, уже сегодня, Лео уезжает.

Мы с ним сидим очень близко на его расстеленном спальном мешке и смотрим на догорающий костер, соприкасаясь плечами. Воздух по-летнему теплый и влажный, но уже несет в себе прохладу ночи, поэтому наши ноги укрыты тонким одеялом, которое я принесла. Глаза отяжелели от усталости, но я ни за что не поддамся желанию моего тела уснуть. Желание быть с Лео намного сильнее.

Единственный недостаток этого вечера – головная боль. Она продолжает усиливаться, но я изо всех сил стараюсь не обращать на нее внимания. Мой мозг не разрушит наши последние мгновения с Лео. Но впервые за сегодняшний вечер острая боль пронзает мой череп. Мои руки инстинктивно поднимаются, и я качаю головой.

– Ты в порядке? – спрашивает Лео.

Я заставляю себя опустить руки.

– Да.

Лео щелкает костяшками пальцев и не смотрит мне в глаза. Мой желудок сжимается. Лео нервничает, и это из-за моей боли. Это единственное, что я бы изменила в Лео, если бы могла – ему становится неловко всякий раз, когда у меня болит голова.

Я смотрю на огонь и даю Лео время подумать. К счастью, он всегда быстро возвращается в свое обычное состояние. Когда его кожа касается моей, я закрываю глаза и дрожу от счастья.

– Могу я тебя кое о чем спросить? – наконец говорит Лео.

Что угодно.

– Конечно.

– А каково это – иметь опухоль мозга?

Я резко открываю глаза. Что угодно. Он мог бы задать мне любой вопрос, но решил спросить об этом? Разочарование очень похоже на гнев, и я снова падаю на спальный мешок, потирая слезящиеся глаза. Я могла бы сказать, что это из-за дыма от костра, но это не так. Лео, как всегда, разбивает мне сердце.

Прочищаю горло, а когда наконец убираю руки от лица, то вижу, что Лео лежит на боку и наблюдает за мной. Я не знаю, что именно он хочет от меня услышать. Кроме врачей, он один из немногих людей, которые знают о моей опухоли. И ему известно столько же, сколько и мне. Вот что было бы, если бы я писала о ней в проекте по английскому языку.

• У меня опухоль мозга.

• Она маленькая, и с тех пор, как у меня ее нашли, она не выросла ни на миллиметр.

• По словам врачей, она «безвредная».

• Опухоль провоцирует у меня мигрень, но из-за ее расположения врачи считают, что операция и любое подобное лечение – это риск, на который они не готовы пойти в данный момент.

• Наш курс лечения называется «бдительное ожидание», что означает ежегодное МРТ-сканирование.

– Иногда у меня болит голова, – наконец отвечаю я и изо всех сил стараюсь не выдавать истинные эмоции. – Это единственное ее проявление.

Лео смотрит мимо меня в темноту. Его глаза покраснели из-за огромного количества пива, что он выпил за вечер.

– Я не это имел в виду. Тебе интересно, случится ли то, что случилось с твоей мамой, и с…

Со мной.

Лео замолкает, а я чувствую боль, будто он ударил меня ножом. Эта боль сильнее, чем головная.

– Да, – говорю я хриплым шепотом. – Мне интересно.

У моей матери была злокачественная опухоль. А моя – доброкачественная. Моя мать мертва, а я все еще жива. Рана у меня на душе из-за ее смерти все еще кровоточит, и мне не нравится обсуждать ее опухоль или то, как она умерла. Я сглатываю, чтобы справиться с комком в горле.

– Но я знаю, что случившееся с мамой со мной не случится.

Я этого не допущу.

– Потому что у тебя другая опухоль?

Другая ли у меня опухоль?

– Да.

И поэтому это не случится со мной? Нет. Перед маминой смертью мы очень долго разговаривали. Долгие дискуссии о ее выборе, моем выборе и о том, есть ли у меня вообще свобода выбора, если моя опухоль превратится в злокачественную. Кончина моей мамы была долгой и мучительной. Все свое оставшееся время, которое могла бы потратить на жизнь, она провела, застряв в больничной койке. Именно этого хотел мой отец. Именно это он и просил ее сделать. Именно этого он ждет от меня, а я этого не хочу. Не сейчас. Никогда.

Я не идиотка. И прекрасно понимаю, что появление призрака мамы может сигнализировать об изменениях в опухоли, но опять же, как узнать наверняка? В нашем доме живут привидения. Как и Люси, когда я была младше, то тоже видела ребенка в спальне на первом этаже. Уже много лет я слышу эти шаги, крики и смех.

Моя мама любила меня, и она любила моего отца. Может, теперь она здесь, чтобы убедиться, что любовь всей ее жизни в порядке?

Кроме встречи с мамой, никаких других изменений не произошло. Мои головные боли и мигрени остаются такими же, какими они были раньше. Никаких других физических признаков или симптомов из контрольного списка, который я запомнила с тех пор, как мне поставили диагноз в одиннадцать лет, не было: головокружение, покалывание, проблемы со зрением, онемение или судороги.

Если я расскажу папе о маме, то в тот же миг окажусь в больнице. Папа бросит свою работу, будет смотреть за мной двадцать четыре часа в сутки и погубит нас. И тогда я буду совсем как мама: умру в больнице, наполненной всевозможными ядами для борьбы с раком.

Моя следующая МРТ будет в июне. Если моя опухоль выросла, тогда, конечно, об этом узнает папа, но у меня есть почти год, чтобы прожить жизнь на полную.

– Единственная причина, по которой этот мир еще можно спасти, – это ты, – говорит Лео. – Обещай, что никогда не перестанешь быть собой, Ви.

– Если ты пообещаешь, что не забудешь меня, когда уедешь.

– Я никогда не смогу забыть тебя.

Но его глаза печальны, как будто он уже оплакивает меня – потому что он уезжает, потому что, когда смотрит на меня, то видит только мою опухоль и мою надвигающуюся смерть.

– Мне на многих людей плевать, – тихо говорит Лео с выражением, которое я, должно быть, неправильно поняла. Его взгляд задерживается на моих губах, и мне кажется, что он хочет поцеловать меня. Мне бы очень этого хотелось, но на самом деле я хочу, чтобы он любил меня.

– Но я забочусь о тебе.

Заботится. Не любит. Но смотрит на меня так, словно я самая желанная девушка на свете.

Мы уже делали это – целовались раньше. Это игра, в которую мы с Лео играли много раз на протяжении многих лет, и каждый раз правила меняются. Он наклоняется, целует меня, мое сердце взрывается, а потом он убегает. Далеко и быстро. Мы снова становимся друзьями, но до тех пор, пока он снова не проявляет ко мне интерес.