Читать книгу - "Воинственные фейри - Каролайн Пекхам"

Один из вышибал увидел, как мы проскользнули внутрь, и закатил глаза, пока мы бежали по короткому коридору, и Гарет открыл потайную дверь, вделанную в стену. Это была не самая лучшая потайная дверь в мире, и ее очертания можно было разглядеть при свете ламп, но вуайеристам нравилось убеждать себя, что никто не знает, что они здесь.

Мы зашагали по узкому скрытому коридору, и Гарет быстро открыл отдельную комнату, проскользнул внутрь и закрыл ее за нами, как только я последовала за ним.

В маленькой комнате был один стул, поставленный рядом с маленьким столиком, на котором лежал набор смазок, приспособлений для мастурбации и кнопка экстренного вызова — на случай, если у кого-нибудь из любителей самоудушения возникнут проблемы.

Ни Гарет, ни я не заняли это кресло. Мы оба знали, что уборщики делают здесь самый минимум, и я не собиралась заразиться мантикраби или сифаэлисом, сидя на одной из поверхностей.

Мы переместились, чтобы встать перед односторонним зеркалом на стене, и я выругалась, поняв, что мы опоздали.

Джинетт уже была там, отплясывая под музыку, которую мы не могли слышать, а Джон смотрел на нее с желанием в глазах и потирал руки о бедра.

Я вздрогнула, Гарет подавил смех, а я не в первый раз задумалась, зачем мы подвергаем себя этому дерьму. Но здесь было трудно найти хобби для двух неполноценных детей, и это давало нам возможность посмеяться, если не больше.

Но когда Джинетт перешла к танцу, тряся задницей перед лицом парня, мое сердце забилось быстрее в предвкушении большого финала и славы, которую я непременно получу, когда выиграю пари. Такт сбился, Джинетт наклонилась вперед, касаясь пальцев ног, и пустила пук прямо ему в лицо, вызвав взрыв блеска Пегаса из своей задницы, который полностью покрыл лицо и верхнюю часть тела парня.

Парень застонал, дернулся так, что его лицо почти уперлось в ее задницу, и схватился за промежность своих штанов, так как они были в полном беспорядке.

— Да! — воскликнула я, когда смех вырвался из меня, и глаза Гарета расширились в тревоге, когда пара в комнате, за которой мы подглядывали, посмотрела в нашу сторону. Вот дерьмо.

Гарет схватил меня за руку, отпер дверь, и менее чем через мгновение мы уже мчались по коридору, задыхаясь от смеха и пыхтя, изо всех сил перебирая ногами.

Мы добежали до бара, и Гарет потащил меня вниз, чтобы спрятаться под ним, пока нас никто не заметил.

— Я выиграла, — подначивала я, подняв руку вверх для «дай пять», а он закатил глаза.

— Да, да. Ты выиграла.

Его ладонь шлепнулась о мою в знак признания моей победы, и я рывком проснулась, резко вскочив на ноги и уставившись на свою все еще покалывающую ладонь.

Я сделала несколько вздрагивающих глубоких вдохов, мое сердце колотилось от адреналина, вызванного воспоминаниями о беге под руку с Гаретом. Воспоминания о той ночи цеплялись за меня так яростно, что казалось, будто это произошло буквально только что.

Я чувствовала тепло его свитера, ласкающего мое тело, слышала его смех, звенящий в воздухе, и когда я закрыла глаза, мне показалось, что я могу повернуться и потянуться к нему.

Белая яшма, висевшая на браслете на моем запястье, была теплой на моей коже, и я посмотрела на нее, нахмурившись. Леон был уверен, что мы не сможем открыть ее секреты без крови Гарета, но я была уверена, что воспоминая, по крайней мере, были усилены кристаллом.

Волосы зашевелились у меня за ухом, и я с запозданием поняла, что Райдер в форме Василиска свободно обвился вокруг моей шеи, его голова медленно поднялась, и он прикоснулся своим чешуйчатым носом к моей щеке.

Я потянулась вверх, чтобы провести пальцами по его позвоночнику, затем соскользнула с кровати, перелезла через ноги Габриэля и ухмыльнулась, глядя на Леона, обнимающего Данте.

Бесшумно, чтобы не потревожить их, я пересекла комнату и взяла дневник Гарета из своих вещей, лежащих у изножья кровати, после чего прошла дальше по комнате и поднялась по небольшой изогнутой железной лестнице к люку в крыше. Когда я ступила на прохладный воздух над оплотом Оскура, то обнаружила, что небо побледнело от приближающегося восхода солнца на востоке, а в виноградниках, раскинувшихся во все стороны на многие мили вокруг нас, поют птицы. Мы вернулись сюда из хижины вчера вечером, и пока нас не было, мама Данте постирала все наши вещи и убралась в покоях сына. Ей определенно не нужно было так заботиться о нас, но я не могла отрицать, что мне было приятно ощущать материнскую заботу.

Я взяла теплое одеяло из кучи, которую Данте оставил здесь, и свернулась в нем калачиком, устроившись в кресле с видом на море. Райдер оставался у меня на шее, когда я в сотый раз начала листать хорошо потрепанные страницы, и я была рада, что он был рядом, чтобы поддержать меня. Его кожа нагрелась от моей, и он был как маленький шарф, удерживающий наше общее тепло.

Кроме подсказок, которые мы открыли в хижине, я уже несколько месяцев не находила ничего нового в бесчисленных каракулях, набросках и заметках, заполнявших дневник, но этот сон заставил меня почувствовать такую близость с братом, что я просто была поглощена необходимостью попробовать еще раз. Может быть, открыв страницу, где говорится о том, какие личности он может использовать сейчас, я открою для себя еще один секрет.

Я просматривала страницу за страницей, кончиками пальцев обводя рисунки и слова, безмолвно умоляя брата, звезды или любого другого ублюдка, который мог бы обратить на это внимание, дать мне еще несколько подсказок.

Как раз когда я перевернула последнюю страницу в дневнике, солнце взошло над горизонтом, и первые лучи рассвета пролились на меня, заставив поднять голову и посмотреть на него.

Райдер зашевелился в моих волосах, издав низкое шипение, когда он скользнул по моей шее. Я оглянулась на него, когда он двинулся к журналу, и мое дыхание перехватило, когда я посмотрела вниз на страницу, которую держала открытой.

На ней был лишь слабый набросок океана и вид на горизонт, но по мере того, как я смотрела, золотые чернила начали рисовать узоры поверх этого изображения. Линии медленно формировали карту всей Солярии прямо у меня на глазах.

Я смотрела на нее, смачивая губы, впитывая в себя названия городов, поселков и деревень, аккуратно выведенные почерком Гарета.

Я провела кончиками пальцев по золотым линиям, пульс заколотился,