Читать книгу - "Карнавал Хилл - Кэролайн Пекхам"

Так что я собиралась сломить их в последний раз и доказать им, что без меня им было бы лучше. Потому что, возможно, тогда они смогли бы наконец найти способ забыть обо мне. Может быть, тогда они вспомнят, почему я была девушкой, которую никто не хотел удерживать. Может быть, тогда они вернутся друг к другу и смогут получить любовь, которую им причитается. Но это могло произойти только без моего присутствия, которое разрушило бы их «Долго и счастливо», и это означало, что я должна была убедиться, что он поймут, что им было бы намного лучше без меня, и так было всегда.

Вдалеке прогрохотал гром, молния прорезала тучи далеко над океаном, как будто даже небо знало, что это конец. Наши пути всегда вели сюда, и теперь судьбе пришло время идти своим чередом.

Я оглянулась в сторону отеля, неуверенная, надеялась ли я в последний раз взглянуть на своих мальчиков или была рада, что они все еще не поняли, что я пропала, прежде чем взять телефон и открыть приложение «Камера».

Я подняла камеру, чтобы посмотреть на себя, улучив момент, чтобы вытереть слезы со щек и сделать ровный вдох. Затем я ухватилась за каждую эмоцию в себе, за все мои чувства по поводу того, что я делаю, и за то, что это будет означать для меня и для них, и просто выбросила все это из головы. Я подавила это в себе и боролась с этим железным кулаком, пока, наконец, мое лицо не стало пустым, и я не оцепенела от всего этого.

Если быть до конца честной, это было облегчением. Все, что произошло со дня карнавала, разъедало меня кусочек за кусочком вплоть до этого момента. Я была брошена на произвол судьбы, тоскуя по Чейзу, тоскуя по Фоксу, не зная, что я могла бы сделать по-другому, и в то же время чувствуя уверенность, что все сделала неправильно.

Но теперь это ушло. И когда я включила запись камеры, во мне не осталось ни капли той девушки. Я была девушкой, которой была до того, как очнулась в той неглубокой могиле. Я была пустым сосудом, который никогда не удастся наполнить. Я была сломленной девушкой, которую никто никогда не хотел удержать. И, может быть, это было к лучшему.

— Что ж, — начала я, мой голос был твёрд, а взгляд непреклонен. — Если вы смотрите это, то вы уже знаете, что я ушла. И не волнуйтесь, я не вернусь. Я получила то, что хотела от каждого из вас, и как бы сильно я ни была уверена, что вы не захотите в это верить, это так. Ваше уничтожение. Вашу боль. — Я заставила себя изобразить намек на улыбку, прежде чем продолжила. — Десять долгих лет назад вы вчетвером сломали меня. Вы отняли у меня единственное хорошее, что было у меня в жизни, и бросили меня на растерзание волкам там, на улицах. Так что теперь я сломала вас в ответ.

Я продолжала, заставляя слова слетать с моего языка и не обращая внимания на то, как они обжигали, словно кислота, срываясь с моих губ. Я насмехалась над ними своим взглядом и использовала маску, которую так давно усовершенствовала, чтобы они поверили в каждое слово. Потому что они должны были поверить в это, чтобы принять. Они должны были возненавидеть меня, чтобы у них был шанс снова полюбить друг друга. И мне нужно было быть уверенной, что они не попытаются пойти за мной. Я сделала свой выбор, и это был конец. Никаких возвращений, никаких рыцарей в сидящих доспехах или даже хитрых разбойников, пытающихся спасти меня. Так закончилась наша история, и так должно было быть.

Закончив запись, я положила телефон рядом с собой с сообщением, готовым к воспроизведению, когда они его обнаружат.

Я крепко сжала Дворнягу, мои глаза горели, и я еще раз извинилась перед ним, и он заскулил, уткнувшись в меня носом, как будто точно понимал, что происходит.

Но я не могла изменить своего решения. Даже ради него. Поэтому я посадила его на причал и запрыгнула в последнюю лодку, бросив швартовной канат на палубу и собираясь завести двигатель.

Дворняга залаял на меня с явной мольбой, его маленькие глазки умоляли меня вернуться, и осознание того, что я никогда этого не сделаю, прожгло мое сердце, как пылающий нож, оставив шрам, который, я знала, никогда не заживет должным образом.

Но дело было не во мне.

Я не имела значения.

Я перевела взгляд на горизонт, когда в небесах снова прогремел гром, на этот раз ближе, а молния разветвлялась прямо за ним на юге.

Я опустила ручку газа, и скорбный вой окрасил воздух, когда Дворняга помчался к самому концу причала, его горе изливалось из него, пока он смотрел, как я ухожу, а моя собственная боль обострилась до такой степени, что могла сломить меня, когда я отказалась поворачивать назад.

— Мне жаль, — прошептала я, мой голос украл ветер, когда я оставила его позади, рядом со своим сердцем и единственной надеждой, которая у меня когда-либо была на обретение какого-то настоящего счастья для себя. — Я люблю вас, — добавила я, мои слова были обращены к четырем мужчинам, которые украли мое сердце еще до того, как я поняла, что это значит, к четырем хранителям моей души и единственным людям, которые когда-либо скрашивали мое мрачное существование, позволяя мне выглянуть из сточной канавы. Они дали мне попробовать то, на что такой человек, как я, никогда не должен был претендовать. И теперь я давала им шанс обрести счастье, не оскверняя все вокруг.

Передо мной расстилалась темная водная гладь, и я устремила взгляд на огни Сансет-Коув вдалеке. Я была почти на месте. Это почти закончилось.

Я была ходячей мертвой девушкой, и пришло время мне вернуться в свою могилу.

— Хватит, вы, гребаные идиоты! — Я прыгнул Фоксу на спину, пытаясь оторвать его от Маверика, в то время как ублюдок пытался сомкнуть руки на его горле.

Я с силой перевернул нас, так что Фокс приземлился на меня сверху, и я обхватил его руками и ногами, когда он начал биться, пытаясь подняться. Маверик вскочил на ноги, тяжело дыша, выплевывая изо рта комок крови, и снова двинулся к Фоксу.

— Отпусти его, Джонни Джеймс, — прорычал он. — Этот бой давно назрел.

— Я устал от этого дерьма! — рявкнул я. — С Роуг тоже хватит, не так ли, красотка?