Читать книгу - "По следам обречённых душ - Ласточкин"

class="p1">Тело стало точно ватным, мозг перестал нормально работать. Он собирался на автомате. Не осознавая происходящего, он выхватил из шкафа сумку и стал забрасывать внутрь всё, что попадалось под руку. Немного погодя, он снова, попытался понять, что ему делать.

Мысли съедали его живьём, прогрызаясь через всевозможные преграды. Он не переставая шептал себе слова утешения, подобно мантре и старался не сорваться. Заметить не успел, как слёзы покатились по щекам. Боль росла с такой силой, что в какой-то момент, показалось, начала ломать ему позвоночник. Сколько он просидел в таком состоянии сказать сложно. Опомнился только когда айкофэт завибрировал в ладони. На выскочившем окне высветилось имя старшего брата. Тупо глядя на экран, Игнэйр только с четвёртой попытки смог провести непослушным пальцам по кнопке и ответить.

— Слава Светлой Деве, дозвонился! До тебя как до Труларта! Вытаскивай свою задницу, я у общежития. И пошевелись, пателанс привлекает слишком много внимания!

— Ладно, — единственное слово, которое таки слетело с губ, прозвучало сухо и вышло с боем.

Флатэс подхватил собранную сумку непонятно с чем и поплёлся вниз по ступенькам. Академец не переставал думать о том, что не был дома и не видел семью с поступления. На самом деле он предпочёл бы и не встречаться, ведь не переставал винить себя за то, что сделал с родной сестрой. Он не понимал, как семья может так терпимо относиться к нему. Он же разрушил будущее одного из самых близких людей. Превратил в пыль. Как после всего он может так просто заявиться домой?

Бросив взгляд на митенки, он ненавистно смотрел на скрытую изуродованную под ними кожу, точно и не было никакой ткани. Из-за того, что Игнэйр часами мог разглядывать ожоги, — не без отвращения, — сумел запомнить каждую завитушку, которую оставил ему огонь. Оперевшись о стену, он понял, что не сдержится. Перед выходом из общежития сорвался с места и побежал в туалет, где желудок в конечном итоге вывернулся наизнанку. Воздух заполнился кислым запахом желчи и переваренной еды. Живот ещё крутило, но выталкивать наружу было уже нечего. Вязкая слюна противно стекала по губам. На желудке всё ещё ощущалась тяжесть.

Нажав на спусковой механизм в стене, он посидел ещё несколько минут, стараясь собраться. Как бы парень не хотел, но перед братом и дома, не сможет выдавить из себя ничего. Там он не сможет притворяться, улыбаться или шутить. Там он будет безжизненной оболочкой, готовой рассыпаться от любого взгляда или слова.

Выдохнув, Флатэс таки вышел и оказался на улице, где его уже ждал брат, облачённый в форму восьмого ордена. Она сидела на его в меру мускулистом теле как влитая.

Нитки, которыми вышит герб, отливали серебром; за несколько лет он таки дослужился до лидера отряда. Яркая, довольно облегающая форма, подчеркивала все достоинства его фигуры — от широких плеч и крепкой спины до подтянутых мышц на ногах. Его не менее ядрёно-огненные, слегка закручивающиеся, волосы спадали на лоб, а тёмно-голубые глаза мерцали в свете полуденного солнца. По родинке с каждой стороны под глазами, придавали его образу шарма, а меч, закреплённый за спиной — строгости. Старший Игнэйр стоял неподалёку от пателанса и поправлял защитные пластины, закрывающие руки выше локтя.

— Ну и чего встал? Брата разве надо встречать с такой кислой рожей? Экскурсию можешь не устраивать, запрыгивай и поехали! — махнул рукой орденовец, увидевший застывшего на выходе брата.

Пэ́стаб одарил его широкой озорной улыбкой и показал зайца, растопырив указательный и средний палец.

Флатэс поспешил подойти, но головы не поднимал.

— И чего это за взгляд провинившегося щенка? Посмотри лучше на меня, как тебе моя форма?

— Класс, — равнодушно и тихо ответил младший Игнэйр.

Пэстаб помотал головой, понимая, что говорить с братом без толку, весело цокнул языком и пошёл к пателансу.

Мимо проходящие студентки раскрыли рты от удивления и осторожно начали показывать друг другу на машину. Орденовец лучезарно улыбнулся, подмигнул им, качнув головой вверх, а после уселся за руль. Флатэс опустился на кресло рядом и поставил сумку в ноги.

Перед ним раскинулась широкая загибающаяся панель с кучей кнопок, которая присоединялась к основному корпусу с экраном; там же располагалось рулевое управление. Пол под ногами завибрировал, когда Игнэйр старший завёл пателанс. Из небольших отверстий в нём начал подниматься золотисто-зелёный купол, завершающий фигуру круга средства передвижения. Платформа завибрировала и поднялась в воздух на несколько метров, а после Пэстаб развернул его и повёл с территории академии.

Какое-то время ехали в молчании. Флатэс с растущим страхом наблюдал за сменяющимися пейзажами. Ему хотелось, чтобы всё закончилось как можно скорее.

— Слушай, братишка, мы, конечно, все понимаем, что ты подавлен после произошедшего, но не надо строить из себя мученика. Не надо от нас закрываться, понял?

— Угу.

— Проблема не решится, если ты будешь её избегать или игнорировать. Можешь хочешь поговорить? Ехать нам всё равно не меньше часа.

Флатэс напрягся и стиснул руки в кулаки. Злость била в голову волнами.

— То, что я поджёг Экли по-твоему можно решить? — дрожащим голосом спросил он, следом затряслись и ладони. — Ты просто не понимаешь… я её убил!

— Ты в своём уме вообще? — разозлился Пэстаб. — Убил? Язык прикуси, недоносок! Да, ты немного подпортил её замечательное личико и тело, но не убил, ясно! После всех реабилитаций она выглядит очень даже бодрячком и с ней всё в порядке. Убиваешь ты всех нас, тем что прячешься в академии! Уехал учиться и ни слуху, ни духу, — с обидой продолжил брат, в чьём голосе не было и намёка на реальную злость.

Смысла продолжать разговор Флатэс не видел. Он поудобнее сполз в кресле и отвернулся от Пэстаба, наблюдая за мелькающими деревьями и прокручивал роковой день в памяти. В груди же неистово бушевали волнение, горечь и страх.

Академия кувелов

Калеса неторопливо брела по дорожке к зданию академии и не переставая прогоняла в голове сцены прошедшей ночи. Она хорошо помнила, как их компания нашла в лесу Ланию, как все мчались в медпункт вслед за Валтисом, подхватившим девушку на руки, как пришла медитрия.

Последующие события вызвали в Амкапир сильнейший гнев, который она смогла сдержать каким-то невероятным чудом. Медитрия осведомила всех, что Нобилиа в порядке, и что она просто выбилась из сил по какой-то причине; ей был прописан отдых. Переносить академку никто не стал, решили оставить её в медпункте. А вот то, что вызывало невероятную злость — Присфидум первым вызвался остаться с подругой и чуть не сцепился с Валтисом, который выступил против. Они таскали друг друга