Читать книгу - "Обаятельный деспот - Виктория Шарп"

– Могу представить, каким страшным ударом явилась для вас преждевременная смерть мужа! – сочувственно воскликнула Клер.

– Да, смерть Алана стала для меня тяжелым потрясением, – грустно отозвалась Джудит, – и я не знаю, как бы я все это пережила, если бы не сэр Генри, ваш дедушка. Он оказал мне мощную моральную поддержку, хотя сам пережил в это же время ужасную трагедию: смерть единственной дочери. Моему мужу сэр Генри тоже пытался помочь, но, увы, это было абсолютно бесполезно: как говорят мудрые люди, помочь можно лишь тому, кто способен помочь себе сам. Проще говоря, умные советы вашего дедушки не помогли моему мужу наладить дела. Зато они очень помогли Эдварду! – По лицу Джудит скользнула горделивая материнская улыбка. – Его деловые способности не сравнить с деловыми способностями отца. Эдвард – настоящий стратег большого бизнеса, у него просто потрясающая деловая хватка. Наверное, он сформировался таким именно потому, что прекрасно знал еще с юных лет, что ему не на кого рассчитывать, кроме самого себя.

Клер медленно оглядела комнату, где они сейчас находились: дорогие натуральные материалы, антикварная мебель, картины, зеркала в позолоченных рамах, ковер ручной работы на полу… даже на первый взгляд было очевидно, что все это стоило бешеных затрат. Однако Клер уже знала, что деньги, вложенные в создание интерьеров «под старину», еще не гарантируют того, что эти самые интерьеры не будут смотреться дешево, вызывая ощущение грубой подделки. В частной школе Сент-Луиса училось много девочек из семей нуворишей, и Клер доводилось бывать у них в гостях. Она вдоволь налюбовалась и «стилем Людовика Четырнадцатого», и «стилем Елизаветы Тюдор», а также «ампиром», «рококо» и «благородной классикой». Впечатление было ужасным. Но здесь, в Хелдман-парке, все выглядело подлинным и неимоверно дорогим. Казалось, все эти диваны, кресла, зеркала, ломберные столики, подсвечники и фарфоровые статуэтки находятся в гостиной с незапамятных времен, что ими бережно пользовалось не одно поколение Хелдманов.

Клер поделилась своими мыслями с Джудит, а затем сказала:

– Эдвард говорил мне, что дворец подвергся капитальному ремонту всего два года назад, а до этого находился в плачевном состоянии. Еще он говорил, что ему пришлось обновить большую часть мебели и мелких предметов интерьера. Тогда почему не чувствуется, что все это новое, почему мне кажется, что дом всегда выглядел так, как сейчас?

– Я думаю, здесь существует несколько причин, – с улыбкой пояснила Джудит. – Одна из них – безукоризненный вкус Эдварда, его поразительно тонкое чувство прекрасного, а также гармонии и стиля. Вторая причина – это то, что ему помогала я. – Она смущенно хихикнула. – Ну а третья причина – мы пользовались старыми фотографиями и рисунками, когда заново отделывали и обставляли особняк. Наверное, правильнее было бы сказать, что дворец не отделан заново, а реставрирован. Вы понимаете разницу?

– Понимаю, – ответила Клер. – При реставрации интерьеры восстанавливаются в первоначальном виде, такими, какими они были сто, двести или триста лет назад, в них практически не добавляется ничего нового.

– Верно, – Джудит кивнула, – мы старались вносить как можно меньше изменений, чтобы не нарушить гармонию, созданную мастерами прошлых веков. По-моему, в то время у архитекторов и декораторов было гораздо больше вкуса, чем сейчас.

– Я вполне с вами согласна. – Клер улыбнулась и, не сдержав любопытства, спросила: – Надо полагать, у Эдварда весьма прибыльный бизнес, раз он смог позволить себе такие огромные траты. Чем он занимается, если не секрет?

– Ну что вы, нет никакого секрета! – рассмеялась Джудит. – Эдвард – владелец процветающего пищевого комбината, расположенного на окраине Лондона. Этот комбинат принадлежал раньше одному из наших соседей по имению, и дела там шли из рук плохо. Пять лет назад Эдвард выкупил предприятие и в рекордно короткий срок поставил его на ноги.

– Интересно, – озадаченно протянула Клер. – И… что же там производят, на этом комбинате?

– В основном продукцию из фруктов и овощей, большая часть которых выращивается на фермах, доставшихся Эдварду по наследству, их он, кстати сказать, тоже привел в порядок в свое время, раньше они считались нерентабельными. Получается очень выгодно: не надо переплачивать, как было бы, если бы приходилось покупать продукты у других фермеров или поставщиков. Эдвард обрабатывает то, что сам же и выращивает, вернее, что выращивается на его земле.

– Да, Эдвард, конечно, молодец, – усмехнулась Клер. – Ловко поставил дело, хотя, надо полагать, ему пришлось нелегко… Так вот почему он так хочет купить дедушкину усадьбу? Из-за сада?

– Полагаю, что так. Однако вы ошибаетесь, дорогая Клер! Эдвард вовсе не жаждет выкупить ваше наследство, просто, если бы вы вдруг решились продать его, Эдвард предпочел бы, чтобы покупателем стал он, а не кто-то другой. Кстати, те яблоки, что вырастают в саду Хелдман-хауса, последние пять лет перерабатывались на комбинате Эдварда: они шли на вино и фруктовые десерты. Если вы подпишете с Эдвардом контракт, когда вступите в наследство, у вас не будет проблем с налогами и содержанием дома. Эдвард – рачительный хозяин, у него ни пенни не пропадет.

Клер кивнула.

– Да, наверное, я так и сделаю.

Но на самом деле перспектива стать деловым партнером властолюбивого кузена не внушала Клер оптимизма. Она опасалась, что ее некомпетентность станет предметом его постоянных насмешек и подколок. Клер сильно сомневалась, что Эдвард снизойдет до того, чтобы терпеливо втолковывать ей премудрости садоводства. К тому же он категорично заявил, что важные решения должен принимать мужчина, а женщина, надо полагать, должна действовать исключительно по его указке.

За эту неделю Клер и Джудит дважды побывали в Хелдман-хаусе: во вторник и в четверг. Во вторник они пробыли там недолго, а в четверг, когда выдалась солнечная погода, провели там весь день. Джудит взяла с собой корзину продуктов для ланча, а также бутылку красного вина, и женщины устроили настоящий пикник в беседке под яблонями.

– Этот дом стал для меня не менее родным, чем Хелдман-парк, – призналась Джудит, с тоскливой улыбкой посматривая по сторонам. – Я бывала здесь бессчетное количество раз. Иногда, осенними и зимними вечерами, мы с сэром Генри засиживались в гостиной перед камином, и тогда я оставалась ночевать – в той самой комнате, которую вы решили сделать своей спальней. Из-за этого злые языки распустили про нас грязные сплетни, якобы между мной и сэром Генри существуют более близкие отношения, чем доверительная дружба.

Клер вдруг почувствовала, что краснеет. Интересно, знает ли Джудит, что одним из этих самых «злых языков» был мой отец? – подумала она, незаметно наблюдая за лицом собеседницы. И почему отец так ненавидел Джудит – кроткую, доброжелательную и абсолютно незлобивую женщину? После долгих колебаний Клер решилась спросить об этом напрямик. Ответ Джудит изумил ее до глубины души.

– Ваш отец возненавидел меня с того самого дня, когда я отказалась выйти за него замуж, – сказала Джудит, глядя на Клер с несколько виноватой улыбкой, словно боялась, что та обидится за отца. – А до этого у нас были вполне нормальные, дружелюбные отношения. Мне очень не хочется говорить что-то плохое о Нике, но мне кажется, что его предложение было продиктовано скорее меркантильными соображениями, чем пылкими чувствами ко мне. Действительно, было бы удивительно, если бы я, при моих скромных внешних данных, могла серьезно заинтересовать такого красавца! Вероятно, Ник полагал, что мой покойный муж оставил мне приличные сбережения. Но, пожалуйста, дорогая Клер, не подумайте, что я осуждаю его за это! – торопливо прибавила Джудит. – Все нормальные люди хотят устроиться в жизни как можно лучше, такое стремление вполне естественно. И потом я уверена, что дело было не только в меркантильных соображениях. Наверное, Ник думал, что два овдовевших человека легко смогут найти общий язык. К сожалению, он не мог понять, что есть люди, которые являются однолюбами по натуре. Он решил, что я не желаю выходить замуж во второй раз, потому что рассчитываю на пожизненную помощь сэра Генри и других родственников мужа.