Читать книгу - "Власть женщины - Шарон Фристоун"

— Да, я до смерти устала, — парировала она и еще быстрее зашагала вперед, мечтая поскорее нагнать Эдуарда.

В это мгновение тот как раз остановился возле двери одной из многочисленных комнат.

— Тебя поселяют вот здесь, — сообщил он, улыбаясь, и внес чемодан внутрь. — Отдыхай.

Каролина буквально рванула в комнату, когда из нее вышел Эдуард. Ей хотелось как можно скорее остаться одной, без Рудольфа. Она думала, что, позанимавшись с ним сексом, дав волю эмоциям, сможет обрести покой. Вышло же все наоборот. Ею опять овладели самые непристойные желания. И всему виною был он.

— Спокойной ночи! — протараторила она, собираясь захлопнуть дверь прямо у него перед носом.

Рудольф оказался проворнее. Он подскочил к Каролине сзади, обхватил ее за талию, ногой закрыл за собой дверь и повернул жертву к себе лицом.

Она попыталась было сопротивляться, но крепкие мужские руки так сильно сжали ее в объятиях, что ей пришлось сдаться. Каролина чувствовала, что он возбужден, и теряла контроль над собой. Низ ее живота наполнился теплом, трусики повлажнели.

Последовал горячий поцелуй. Но в самый неожиданный момент Рудольф отступил вдруг назад.

— Спокойной ночи, — протяжно произнес он и вышел из комнаты.

Некоторое время Каролина стояла на месте в полном оцепенении. Мысли путались, а перед глазами все расплывалось.

Горячая обида на Рудольфа, на саму себя, досада на вновь сблизившие их обстоятельства усиливалась с каждым мгновением. Усталость тяжким грузом легла вдруг ей на плечи. Она опустилась на пол и некоторое время смотрела в никуда. И лишь придя в себя, принялась рассматривать комнату.

Практически все здесь было белым — мебель, занавески, полог над кроватью, рамы, окаймлявшие натюрморты. Разбавляли белизну лишь кремового цвета вазы, палевый ковер, такой же абажур торшера и светлого дерева люстра.

Каролина поднялась с пола, распаковала чемодан, переложила вещи в шкаф и прошла в ванную.

Две из четырех стен ванной были зеркальными, другие — отделаны мраморной плиткой. На многочисленных полочках красовались изящные флаконы со всевозможными ароматизаторами, маслами, солями, шампунями, гелями и кремами. В шкафу хранились чистые полотенца, сложенные в аккуратную стопку.

Каролина сняла с себя платье и трусики, приняла теплый душ и, лишь взявшись за полотенце, обратила внимание на свое отражение в зеркале. Она ужаснулась.

Ее губы выглядели неестественно алыми, а на левой груди красовалось красное неровное пятно. Она быстро завернулась в полотенце, пытаясь скрыть от самой себя столь красноречивое свидетельство недавней близости с Рудольфом, и выскочила из ванной.

Ее сердце ныло от тоски. Наспех вытершись и погасив свет, она скользнула под мягкое одеяло. Перед глазами с удивительной отчетливостью воскресло все то, что окончательно привязало ее к этому мужчине. Вчерашний вечер, полет на самолете, обалденный секс в комнате для отдыха на аэродроме.

Она пыталась заставить себя ни о чем таком не думать, но навязчивые мысли были беспощадны к ее измученной душе. Все прокручивалось в ее памяти снова и снова, каждое слово, каждый поцелуй…

Каролина твердила себе, что не должна принимать все так уж близко к сердцу, что для Рудольфа их связь — пустяк. Но от этого на душе делалось все невыносимее и больно давило в груди.

Он хотел, чтобы она поселилась в его комнате. Наверное, решил, что грех не воспользоваться удачной возможностью поразвлечься с ней, пока она здесь.

Ей было невероятно жаль себя, хотелось плакать, но даже на это не хватало сил.

Уже находясь в полудреме, она заметила какую-то дверь на противоположной стене, на которую раньше не обратила внимания. Наверное, это кладовка, решила она, проваливаясь в сладкую пропасть сна.

Ей снилось, что вокруг дремучий лес и землю окутывают сумерки. А она, совершенно голая и босая, пытается догнать мужчину, удаляющегося прочь. Холодно и неуютно, и следовать за ним становится все труднее и труднее. Ее силы на исходе. Понимая, что в любое мгновение ее любимый исчезнет, Каролина кричит, умоляя его остановиться. Мужчина оглядывается. Его губы улыбаются. Ее сердце замирает от радости. Но неожиданно лицо мужчины искажает надменная гримаса, а через мгновение он разражается оглушительным хохотом…

Бедняжка вздохнула во сне, перевернулась на другой бок и слегка нахмурила брови. Чьи-то губы коснулись ее щеки, но она находилась где-то там, далеко, в иной реальности — за пределами белой комнаты, поэтому не увидела склонившегося над ней мужчины.

Рудольф умильно улыбался, наблюдая за спящей женщиной. Ее лицо не было сонно-застывшим, по нему скользили тени пережитых за день эмоций.

Поцеловав ее в этой самой комнате полтора часа назад, он направился в свой кабинет, позвонил Уоллесу и рассказал ему о планах Олдриджа. Не упомянул только об одном: о намерении негодяя посетить вместе с Каролиной заключительный банкет для участников конференции. Никогда раньше он не поступал так с лучшим другом.

Когда Уоллес спросил о Каролине, Рудольф ответил, что она находится в Австрии под его чутким надзором. Сказал также, что практически уверен в ее невиновности. Уоллес насторожился.

— Виновна она или не виновна — это мы еще посмотрим. Но Каролина Макфейл — прежде всего свидетель номер один! И та информация, которой она располагает, наверняка могла бы сыграть решающую роль для расследования, — заявил он.

Рудольф согласился, но только для того, чтобы уговорить друга не предпринимать пока никаких мер в отношении Каролины.

Потом он целый час ходил взад и вперед по своей комнате, пытаясь противостоять соблазну открыть дверь, соединяющую ее с соседним помещением. Там спала их гостья.

Даже если бы выяснилось, что она невиновна, ему все равно не следовало заводить с ней настоящий роман, ведь эта потрясающая женщина была дочерью Виолетты, подруги его покойной матери. Это обстоятельство все осложняло, хотя каким именно образом, он и сам не вполне осознавал.

Эта колдунья вытворяет со мной чудеса. Я превратился в слабака, в предателя, размышлял он, стоя у ее кровати.

Побороть желание зайти к ней в комнату Рудольф так и не смог. Он мечтал лишь об одном: забраться в кровать и заснуть, уткнувшись носом в ее душистые темные волосы. Но, увидев ее спящую — невинную и беззащитную, вдруг передумал. И ограничившись нежным поцелуем в щеку, осторожно вышел из комнаты.