Читать книгу - "Три месяца счастья - Долли Нейл"

Еда, естественно, совершенно остыла, Анна все выбросила, быстро вымыла тарелку и приготовила себе кофе. Она собиралась после ужина сразу лечь, но теперь решила подождать, пока вернется Эдвин. Он, как только придет, обязательно заглянет на кухню, которую, как и все домашние, считал центром дома. Анна просидела там сорок пять минут, пока не услышала шаги за дверью.

Он явно не ожидал встретить ее здесь. Остановился в дверях, серые глаза сузились, затем вошел, снял пиджак, повесил его на спинку стула и ослабил галстук.

— Ты сидишь с таким видом, — проговорил он, и не спеша повернулся, чтобы достать из холодильника вино и воду, — словно потратила пять фунтов на всякую ерунду, а потом обнаружила, что нет денег на последний автобус, чтобы вернуться домой.

— Очень смешно, — холодно бросила Анна. — Наверное, ты собираешься прочесть мне лекцию, что я вел себя крайне неуважительно, заставив тебя напечатать несколько коротеньких писем. — Он быстро, оценивающе взглянул на нее и сел напротив. — Тебе известно, что иногда ты очень привлекательна?

Анна тут же покраснела и заерзала на стуле. Что бы там ни было, подобные замечания до сих пор приводили ее в замешательство, заставляя забыть, кто перед ней.

Эдвин встал, и она подумала, что он вернется к холодильнику за вином. Но вместо этого он подошел к ней сзади, наклонился и положил руки на спинку стула. Лицо оказалось так близко, что чувствовалось тепло его дыхания на шее.

— Так что же все-таки тебя тревожит? Ты должна все выбросить из головы, иначе можно свихнуться.

Она почувствовала, что не может пошевелить и пальцем, не то что ответить на эту расчетливо саркастическую реплику.

Он выпрямился, вернулся на свое место и налил минеральной воды в высокий стакан.

Теперь, когда он не маячил за спиной так близко, что пропадала всякая способность соображать, ей удалось обрести дар речи, и она сказала со сдержанной улыбкой, не глядя на него:

— Спасибо за заботу. — Он, конечно, снова улыбается. — Но ты ошибся. Мне нечего выкидывать из головы. На самом деле на кухне ты застал меня совершенно случайно. — Она потупила взгляд, поскольку это было неправдой. — Но раз уж я здесь, то должна сказать, что твоя подружка ждет тебя в гостиной.

На секунду у него перехватило дыхание, потом вырвался стон, который не удалось сдержать.

— Когда она приехала?

Значит, он не отрицает, что Мария Фелуччи — его подружка. Она и не думала, что будет иначе, но все равно почему-то это задело ее. Никто не любит, когда его разыгрывают, а теперь она получила прямое доказательство, что флирт, который волновал ее, от которого бросало в жар, для него не более, чем игра.

— По меньшей мере, час назад, — сказала Анна. — Разве ты тотчас не бросишься к ней? Она, наверное, уже сходит с ума от скуки, хотя и сказала, что у нее полно бумаг, которые нужно просмотреть.

Он встал и озабоченно нахмурился.

— Интересно, зачем она все-таки приехала. — Продолжая хмуриться, он ушел.

Анна осталась на кухне и заварила себе чай. С какой стати ложиться раньше из-за того, что в доме появилась подружка Эдвина? Она не позволит этой женщине вмешиваться в ее собственную жизнь. Поэтому, сидя за чашкой чая, заставила себя остаться на месте, даже когда в холле послышались голоса и звук приближающихся шагов.

Пальцы так сильно сжали чашку, что стоило больших усилий расслабить их. Но она не поднялась из-за стола и даже не сделала вида, что собирается идти спать. Какого черта она должна так себя вести?

Эдвин открыл дверь, и в кухню вместе с ним вошла Мария. На ее прелестном кошачьем личике еще сияла улыбка, вызванная, видимо, какой-то интимной шуткой. Но едва увидела Анну, как улыбка сбежала с лица, и в глубине карих глаз появился суровый блеск, как в тот момент, когда она появилась на пороге этого дома.

Каким-то образом Марии удавалось выглядеть так, словно она только что вышла из салона красоты. Ни малейшего следа от долгого перелета, тряски в такси и часового ожидания в гостиной. Просто удивительно! Анне даже захотелось, чтобы на ней самой было сейчас что-нибудь более изысканное, чем юбка с блузкой. Эта одежда, в которой она всегда чувствовала себя прекрасно, сейчас рядом с Марией казалась старомодной и нескладной.

— Вот мы и снова встретились, — сказала Мария и прикоснулась к руке Эдвина — легкий, но многозначительный жест. — Как это замечательно. — Однако глаза оставались холодными. — Нужно было составить мне компанию в гостиной. Мы могли бы поболтать. Ведь это интереснее скучных бумаг.

Она быстро сказала что-то Эдвину по-итальянски, тот засмеялся.

— Здесь мы не должны говорить по-итальянски.

— По крайней мере, — поправила его Мария, как-то сдавленно усмехнувшись, — на людях.

— Ну что вы, пожалуйста. — Анна так старалась улыбнуться, что у нее свело скулы. — Продолжайте без стеснения. Ваш разговор совершенно неинтересен мне. — Именно это можно было заключить из тона ее слов. Эдвин поднял брови, поняв скрытый смысл. — На самом деле я уже собиралась уходить, — добавила она.

Эдвин посмотрел на нее недоверчиво.

— Правда? — Перед ней стояла почти полная чашка. — А почему бы тебе не остаться и не допить чай в нашем обществе?

— Да, конечно, — холодно сказала Мария. Она села за стол и устремила на Анну взгляд своих необычайно суровых карих глаз. — Ты не должна уходить. У нас еще будет время побыть наедине, ведь так, дорогой?

Эдвин не ответил. Направился к холодильнику, не обратив внимания на жест Марии, которым она приглашала его сесть рядом, достал начатую бутылку вина и два стакана.

— Ты составишь нам компанию или будешь пить чай?

Анна покачала головой и сказала с той же улыбкой, которая теперь, казалось, навсегда приклеилась к лицу:

— Я привыкла к чаю.

— Да, я так и подумал.

Мария выслушала этот диалог явно неодобрительно.

— Ты не пьешь? — Она рассмеялась. — Как это здорово, дорогая! А я просто обожаю вино. Особенно шампанское. Дома просто не пью ничего другого. Ведь так, Эдвин?

— Правда? — вежливо спросила Анна, подавив в себе желание поинтересоваться, как же эта милая женщина справляется с похмельем. С каждой минутой она испытывала все большую неловкость и старалась побыстрее допить чай и уйти. Не было никакого желания видеть, как Эдвин сядет рядом с Марией, а та снова мягко, но властно дотронется до его руки.

Хотелось только понять, о чем он думает, и она всматривалась в его лицо. Однако понять что-нибудь не удавалось. И немудрено: она уже имела достаточно примеров его великолепного самоконтроля. Собственно, с первых минут общения чувствовалось, что Эдвин принадлежит к тому типу людей, которые не позволяют себе проявлять эмоции, тем более на публике.

— Итак, — нарушила молчание Мария, — как я поняла, ты здесь работаешь медсестрой. Не находишь ли, что это несколько… — она замялась, пытаясь подобрать подходящее слово, — скучно.