Читать книгу - "А я люблю женатого - Каринэ Фолиянц"

У Ники не было сил говорить.

– Что, язык проглотила? А! Дачу подожгла и от ужаса лишилась дара речи? – засмеялся Слава. – Я вспомнил, ты ж у этой тетки на даче была!

– Замолчи! – крикнула Ника.

Слава встревожился:

– Слушай, может у тебя дома что стряслось, а?

– Дома нормально. Лариса в больнице.

– Ух ты! Так ей и надо, – обрадовался мальчик. – Видишь, справедливость торжествует. Даже без нашего участия!

– Это я ее довела, понял? Это я виновата. Она отравилась. Таблетками. Она не хотела жить.

Ника упала на скамейку и разрыдалась.

Слава присел рядом.

– Ты что, ее жалеешь?

– А что, по-твоему, я должна танцевать от счастья?

– Ну, по крайней мере, не рыдать в три ручья. Может, она поумнеет и бросит твоего отца!

– А ты уверен, что это нужно? – снова закричала Ника. – Ты уверен, что людям надо портить жизнь, если они любят друг друга?

– Ты чего, Ника? Ты же мать предаешь! – обалдел Слава.

– Я никого не предаю.

– Нет, предаешь!

– Уйди, видеть тебя не хочу, понял? Убирайся и больше не подходи ко мне! – Ника толкнула его и побежала к подъезду.

Доктор сдержал свое слово, не пустил Нику к Ларисе ни на другой день, ни на третий.

Отцу девочка побоялась рассказать о случившемся, да он и не появлялся – сказал, что пока ночует у дяди Вити.

Ника жила в тревожном ожидании, жила с одной только мыслью – повидать Ларису, поговорить с ней.

Дома был страшный скандал. Мать, узнав про ее занятия живописью, разорвала все рисунки. А потом… потом отправилась к директрисе…

Директриса встретила Татьяну приветливо, они были одного поля ягоды! И сразу поняла суть проблемы. Она ласково улыбалась:

– Господи, ну будет все так, как вы хотите, милейшая Татьяна Борисовна! Мы никого силой не держим! Хотя не скрою, ваша дочь – способная девочка!..

– Плевать мне на ее способности, – перебила ее Татьяна. – Мне сегодня ее классная звонила. Одни прогулы! Математика – профилирующий предмет, а у нее две тройки. Куда же годится? Я требую, слышите, требую прекратить ее общение с этой особой!

– Не волнуйтесь, Татьяна Борисовна. Я вам сейчас расскажу кое-что интересное!

А в это время Ника входила в класс художественной школы.

Ларисы, конечно же, не было. Ника сразу почуяла что-то недоброе… И не ошиблась! Стая волков смотрела на нее, а не десяток девчонок-ровесниц.

– Что вам нужно?

Они уже окружили ее кольцом.

– Без году неделя у нас, а Лариса Дмитриевна с тобой только и нянчится, – усмехнулась одна из учениц.

– Думаешь, так и будет?

Кольцо вокруг Ники сжалось плотней.

– Думает, что она самая умная и Лариса Дмитриевна будет всегда за нее заступаться!

– Фиг ей! Вали ее, девчонки!

И они впрямь повалили ее на пол. И били ногами – жестоко, безжалостно. Ника почти не сопротивлялась, у нее не было сил…

Директриса же успокаивала разбушевавшуюся Татьяну:

– Ваши молитвы услышаны, Татьяна Борисовна. Особа эта вчера уволилась. Даже сама прийти не соизволила, по телефону объявила о своем уходе. Я никогда не питала симпатии к Ларисе Дмитриевне, уж поверьте! И прослежу, чтоб ваша девочка здесь больше не появлялась, если вам так угодно.

Таня чуть не расцеловала директрису и, попрощавшись, поспешила в класс.

Нику она нашла избитую, в изорванной одежде. Но жалеть не стала. И выяснять не стала, за что били ее девчонки. Взяла за руку, потащила к машине:

– Так тебе и надо, дуре. Садись в машину!

– Нет! – вырвалась из ее рук девочка. – Я больше тебя слушать не буду. Я буду жить так, как захочу. Я поеду к Ларисе.

– Давай, топай! Домой можешь не возвращаться! И знай, что ее уволили! Такая она чудная была, Лариса твоя. Ничтожество с дешевыми духами!

– Она не ничтожество, слышишь! – закричала Ника. – А ты изверг, ты настоящий изверг! Ты отцу жизнь испортила! Ты во всем виновата!

Таня не выдержала и использовала свой обычный метод – влепила Нике пощечину.

– Я тебе еще не такое покажу! Толик, да помоги же! – крикнула она водителю. – Держи ее!

– Не вопрос! – Толя выскочил из салона, метнулся за Никой.

Татьяна видела, как бежала по двору школы дочь, а за ней Толик. Он нагнал ее, но девочка с силой вырвалась, перемахнула через забор и крикнула матери:

– Ненавижу! Ненавижу тебя!

Татьяна рухнула на скамейку. Она еще не успела отойти от этого крика дочери, как позвонил Олег.

– Я ушел из дома. Больше не вернусь. Нике передай, если хочет меня видеть, я живу у Вити. Вот и все, Таня…

«Вот и все…» А она-то считала, что с отъездом Ларисы можно праздновать победу…

Татьяна впервые зарыдала. Толя подбежал к ней, спросил удивленно:

– Вы чего, Татьяна Борисовна? Вы чего… плачете? Нам же это… к обеду в офис, там американцы приедут, встречать надо!

– Пошел ты вместе с американцами, знаешь, куда! Проваливай, ну, кому сказала! Слышишь ты!

Окончательно перепуганный Толик сел в машину и растерянно смотрел, как плачет на скамейке его босс, его строгая начальница, хозяйка и глава фирмы. Так ничего и не поняв, завел мотор и уехал.

А Таня ревела белугой, оставшись на лавочке одна-одинешенька…

Ника прибежала в больницу. Тот же самый врач, что принимал Ларису, встретил ее.

– Выписалась твоя тетя и вот прямо сегодня – на поезд, кажется, в Германию едет. А ты говорила, никого у нее нет. Муж с женой приходили за ней. Он красивый, она толстая. Увезли твою тетю. Может, оно и к лучшему. Отдохнет, развеется…

Она догадалась! Это был Даник со своей Гретхен! Они утащили в свою дурацкую Германию не только картины, но и саму Ларису!

– К лучшему все! – улыбнулся врач.

– Как вы не понимаете, какой же вы дурак! Она теперь не вернется, никогда не вернется! – крикнула Ника и бросилась бежать.

Отца она нашла у дяди Вити. Как она объяснила ему про Ларису и ее отъезд, не помнит. Пришла в себя только в такси, по дороге на вокзал. Как назло – пробка. Выскочили – и пешком, взявшись за руки…Только бы не опоздать! Только бы успеть к поезду!

…Лариса в привокзальной толчее катила по перрону свой чемодан. Подойдя к вагону, остановилась, стала вглядываться в толпу, точно ждала кого-то.

А те, кого так хотела бы увидеть, неслись на вокзал, неслись со скоростью ветра.